Диана, как и миллионы в рублевом эквиваленте, досталась мне в подарок от семейства Туполевых. (Точнее, от вдовы туполевского брата Кирилла – Беллы.) Диана слыла продвинутой журналисткой и печаталась под смешным псевдонимом Дуся Колбасова почти во всех губернских газетах. Двадцать лет Дуся положила на создание имени, теперь имя работало на нее.

      – Я не девочка, чтоб с диктофоном по кабинетам шнырять, – говорила журналистка. – Авторитет достался потом и кровью, теперь имею право расслабиться. – В каждом хоть чуточку серьезном учреждении у Дуси был осведомитель, она никогда не сдавала свои источники, и порой мне казалось, что мадам Колбасова могла свободно делать прогноз политических метеоусловий нашего города на ближайший год.

      Любая история, поведанная Диане подругой, покоилась в стадвадцатикилограммовом теле журналистки, как в могиле. Дуся жила информацией, а не сплетнями, и рассказать ей можно – все.

      – Один раз предашь, считай, наработанный потом и кровью авторитет спустила в унитаз, – говорила журналистка и угощала водкой или чаем очередную неприкаянную душу.

      В чужие дома Диана почти не приходила. Обустроила на кухне «уголок откровений» и прием вела в непосредственной близости от холодильника и чайника. Иногда Дуся казалась мне толстой доброй паучихой, запустившей сосисочные пальчики в мягкое нутро интриги.

      При встречах со мной, о Назарее она отзывалась так: «Этот твой карликовый олигарх…»

      Я обижалась на все сразу. И на «этот», и на «твой», и на «карликовый». По поводу «олигарха» апеллировала к толковому словарю и требовала вслух зачитать расшифровку.

      – На политику губернии Назар влияет?! Влияет. Деньги на выборы дает? Дает. Статьи в твоих газетах проплачивает? Проплачивает. Так кто он после этого? Не олигарх, скажешь? – Если б не дополнение «карликовый», я бы, честно говоря, плевать хотела, кто по сути Туполев. Магнат ли, олигарх, мне-то какая разница? Я сама его звала и так и эдак.

      Но мою дружбу Диана ценила. И, надеюсь, не только из-за близости Софьи Николаевны к окружению городского хозяина.

      …В тот понедельник, добежав до дома подруги, я ворвалась на ее кухню, в темпе изложила последние события и, пригорюнившись, закончила:

      – Как я все это понимаю, господин Кутепов не хочет форсировать следствие, не хочет теребить детективов, но желает чтобы совесть была спокойна. Я, так сказать, – компромиссный вариант. Если что и накопаю, то оставлю все в его огороде. Ферштейн? А Туполев так вообще меня использует…

      – Здесь