Биоген. Давид Ланди
Читать онлайн книгу.
глянул в мою сторону и проследовал мимо, держа за руку Машу-стуканяшу. После них шагала наша команда. И в то самое мгновение, когда я уже был готов присоединиться к остальным, тот, кто столько времени рвался наружу, преодолел физические барьеры юного тела и нашел выход, «прорубив окно в Европу» в самом неподходящем месте[50]!
Группа двинулась к калитке, и воспитательница махнула мне рукой, предлагая влиться в коллектив. Но я отрицательно покачал головой, категорически отказываясь это делать. Она увидела на моих щеках слезы и обо всем догадалась. Вскоре пришла нянечка и отвела Давыда в ванную. В ванной я был раздет догола и вымыт дочиста, после чего наступило время сказок.
Сказками в нашей группе заведовал пухлый, розовощекий, с вечно задумчивым выражением лица и медлительными движениями тела мальчик. Звали его Виталик. Виталик сочинял сказки сам и делал это с такой легкостью, как будто это сказки сочиняли его. Мы так любили слушать фантазии маленького выдумщика, что воспитательница часто сажала чародея в свое кресло и уходила по неведомым женским делам, а он лопотал нам что-то невероятно-увлекательное, заваливая малышей детскими небылицами и миниатюрами из жизни собственных грез: «Это – область чьей-то грезы, это – призраки и сны, все предметы старой прозы волшебством озарены»[51].
Среди талантливых малышей детского садика я также не могу не отметить еще одного удивительного ребенка – Олега. Олег был главным фокусником в группе. Не тем фокусником, что фокусирует оптическую линзу фотоаппарата на объекте, попавшем в фокус его внимания, а тем, что расфокусирует не только мнимое изображение окружающих, но и предметы, находящиеся в их руках.
Олег прятал предметы так быстро и молниеносно, что незабвенная (для меня) гидра Васильевна часто терялась от неожиданного форсажа событий, творящихся вокруг нее и нас тоже, когда Олежка начинал действовать и начинали исчезать разные по назначению, цвету и объему детали окружающего интерьера. А исчезали они у него во рту – для того, чтобы появиться потом сами знаете откуда.
Делал Олежка это так: если перед едой нас отправляли мыть руки, он демонстративно брал в руки мыло, поворачивал голову вправо, потом влево и, убедившись, что паства с восторгом ждет чуда, откусывал антибактериальное косметическое средство маленькими молочным зубками и глотал его болюс[52] не жуя. Это действие повторялось до тех пор, пока кусок не оказывался в животе ловкача целиком.
Точно так же он поступал с предметами для рисования. Олежка вынимал цветной квадратик сухой концентрированной краски из коробочки для юных дарований (куда следовало макать кисточкой, пальцем или носом) и отправлял его в рот. Отправлял так же естественно, как отправляют дети в рот леденцы, ириски, маковки, карамельки, трюфели, драже, помадки, козюли-липучки, козюли в шоколаде, в собственном соку, с начинкой и без; с орехами, большие; с прорехами, маленькие; мармеладки, долгоиграющие; пастилки с кислинкой; зефиринки воздушные, безешки послушные и прочие лакомства кондитерского мира.
Когда
Посыл к крылатой фразе «В Европу прорубить окно» из поэмы А. С. Пушкина «Медный всадник». Фраза относится к основанию Петром I Санкт-Петербурга, новой столицы России, построенного за многие тысячи километров от большинства российских городов – «в самом неподходящем месте».
Отрывок из стихотворения В. Я. Брюсова «Первый снег».
Болюс – кусок частично пережеванной пищи, разжиженная фармацевтическая или иная субстанция.