На шаг позади. Максим Никитин
Читать онлайн книгу.
откуда он раздается, но знал точно – это кричит Амелия. Сердце сжалось от ужаса в предчувствии беды. Бросил все инструменты и побежал в лагерь. Хотя я в тот день работал на самом дальнем ручье, но наткнулся на нее самый первый. Она лежала на спине чуть в стороне от тропинки, прямо в луже собственной крови, ее нога была неестественно вывернута. Мозг отказывался верить в увиденное, я просто стоял там, застывший, не зная, что делать. Время словно остановилось. Потом прибежали остальные. Какой-то сумбур в голове, словно я путешествую по туману и натыкаюсь на знакомые предметы, но не могу их сразу узнать. Кажется, мы разорвали футболки, сделав жгуты и повязки. У нее были жуткие раны – огромные царапины во всю спину и вырван кусок мяса на икре.
Джорж сначала отключился, а потом просто сидел рядом с ней и держал молча за руку. От него не было никакой реальной помощи. Она потеряла много крови. Пока мы несли ее в лагерь, она ненадолго пришла в себя и еще пыталась разговаривать с нами… Что-то несла про бабушкины пироги, которые она принесла нам… Голос был такой слабый и дрожащий… Ей, вероятно, было невыносимо больно, слезы текли по ее щекам, но она ни разу не вскрикнула по дороге. Аптечка, конечно, не была рассчитана на случившееся, а мы не были врачами. Рану обработали, поменяли наши тряпки на нормальный жгут и бинты. Мы понимали, что жгут долго держать нельзя, но как только мы его снимали, кровь снова начинала течь ручьем. Мы оказались перед страшной дилеммой: она либо истечет кровью без жгута, либо останется без ноги со жгутом. Вот тут и выяснилось, что рация не работает. Следующие три дня превратились в настоящий кошмар. Надежда таяла с каждым часом. Если в самом начале Амелия преимущественно спала, то к вечеру начала кричать от боли все сильнее и сильнее. Обезболивающие перестали помогать. Бессонная ночь под звуки стонов сменилась хмурым серым утром. Джордж выглядел ужасно – бледный, осунувшийся, с красными от слез глазами. Он, наверное, не сомкнул их, всю ночь напролет так и сидел рядом с ней, держа за руку. Лицо Амелии приобрело пепельно-серый оттенок – от былой красоты не осталось и следа – черты его заострились, частое дыхание прерывалось какими-то хрипами. Стопа стала фиолетово-серой, а выше жгута по ноге поползли красные нити воспаления. Я, помню, спросил Джорджа о ее самочувствии, но он ничего не ответил, продолжая сидеть в одной позе.
Это были единственные слова за тот период. Мы пытались ее напоить, но вода просто выливалась изо рта. Естественно, ни о каком золоте речи быть не могло. Еще помню, что сильно хотелось есть, но никто не ел и не решался признаться в этом. Мы просто сидели или лежали рядом, слушая ее стоны. Ночью запах гниющей плоти стал невыносим, оставаться внутри шалаша стало невозможно. Мы спали снаружи, в страхе прижавшись друг к другу. Следующий день прошел в таком же кошмаре, а вечером ее не стало. Но Джордж все равно не отпускал ее руки, а мы почему-то не произносили вслух, что она умерла. Так прошли еще сутки. Мы похоронили ее недалеко от шалаша. Поставили молча крест. Джордж