Мечта на велосипеде. Повесть и рассказы. Валерий Казаков
Читать онлайн книгу.
возразил я. – Какие же мы бесчувственные, если любить хотим. Бесчувственным ничего не нужно.
– И грубые. Ведь грубые же.
– Нет, скорее, ласковые, но по-своему.
– Да, какая же это ласка, когда…
– Мужская. Нас так устроила природа. Это тоже надо понимать.
– Нет, это у вас от невоспитанности, оттого что настоящей культуры в вас нет. Сплошная физиология, с которой, к тому же, вы не в силах справиться… Ведь так? А еще сильный пол! Ведь вы как… как дикие звери на бедных женщин накидываетесь. Сминаете их и душите в своих грубых объятиях, не позволяя им вырваться. Разве это не дикость, разве не варварство?
– Это любовь.
– В вашем представлении… А, по-моему, любовь – это что-то возвышенное, как полет чайки. Или как музыка Чайковского, например. В любви должна рождаться гармония, а не стихия стонов и стенаний, пусть даже страстных. А вы, мужчины, даже в любви все упрощаете до механических телодвижений. И в этом главное ваше заблуждение.
– Но такова наша природа и она диктует нам…
– Тут не в природе дело, – снова перебила меня Татьяна. – Вы не понимаете, что мы, женщины, устроены по-другому… Вы не понимаете, что для женщины в любви важна прелюдия, особая обостренность чувств. Тот искренний порыв, когда она готова все отдать другому… Вы же, мужчины, рациональны во всем. Но рационализм ваш такой грубый, такой беспардонный и дремучий, что прямо стыдно.
– Ну уж, не скажи, – обиделся я. – Мы только тем всю жизнь и занимаемся, что вашего брата боготворим. Стихи о вас пишем, картины, романы сочиняем толстенные, как кирпичи.
– Боготворите, а на уме-то у вас сплошная низость и пошлость… Я ведь заметила, как у тебя глаза блестели там, на горе.
– Тогда почему, ты не остановила меня?
– Я… я пыталась перешагнуть через свое самолюбие, через себя.
– А мне показалось, что и ты…
– Не унижай, прошу тебя! – попросила она.
Метров пять после этого она прошла молча, а потом опять начала говорить.
– Если толком разобраться, – сказал она, – то вы, мужчины, никогда не понимали нас, женщин. Вон у Чехова, что ни героиня, то идиотка. А у Гоголя? А у Толстого? Недаром Ахматова называла Толстого мусорным стариком. Заслужил… Да никто из них бедных женщин так и не смог изобразить по-настоящему, никто не сказал о них всей правды. Только Маргарет Митчелл да Нэнси Като написали то, что нужно. Так, как надо было написать. Но ведь их, как писательниц, почему-то никто всерьез не воспринимает. Не тот уровень, говорят. А если взять драматургию…
Так она разговаривала со мной всю дорогу, пока мы шли до города. Потом бранилась и ворчала, идя за мной по узкой тропинке в нашем саду, когда поднималась по темным скрипучим ступеням на веранду. И только у полога, который уютно висел над широкой кроватью притихла, перестала ворчать, снисходительно подставив свое пылающее лицо для примирительного