Миша поехал за коляской в день, когда его жену, Олю, забрала рано утром скорая. У него было много забот в тот вторник, ведь покупать заранее вещи для младенца считалось плохой приметой, и только когда его жена уже отсчитывала схватки в роддоме, он получил право бегать по магазинам. В «Детском мире» как раз нашлась замечательная польская синяя с белым коляска, у нее была корзина, дождевик и окошко на капюшоне. Ответственный темно-лазурный цвет не оставлял сомнений, что в коляске ждут мальчика, но через два дня Ольга вынесла мужу девочку. Потом целый год, пока малышка гуляла в коляске, родители беспокойно всматривались в ее лицо: правда ли она похожа на мальчика, как замечали все прохожие, определявшие пол ребенка по цвету коляски.

      Сама Темная Лазурь не придавала этому значения, она была рада вырваться из замкнутого пространства и, наконец, покатиться: почти год прошел с ее рождения, и все это время она провела обездвиженная, в коробке, куда даже звуки долетали плохо, а свет совсем не проникал. А тут как раз пришло лето, ее поставили на колеса, и начались ежедневные прогулки.

      В любое время дня коляска с удовольствием катилась по улицам: и рано утром, когда Миша вывозил плохо спавшую Наташеньку на прогулку, чтобы укачать ее и дать выспаться дома жене, и днем или вечером, когда Оля отправлялась на прогулку с ребенком сама. Кроме того, она «гуляла» много времени на большом открытом балконе, где, скрытые от дождя и ветра, они с Наташей проводили ненастные дни.

      Как и хозяйка, Темная Лазурь только училась обращаться с младенцем. Сначала она терялась, когда Наташа начинала шевелиться в люльке или кряхтеть. Коляска застывала в растерянности, не понимая, что случилось. Но за неделю-другую она освоила все профессиональные колясочные навыки и стала контролировать ситуацию. Она легонько покачивалась, убаюкивая девочку, смягчала толчки от неровной дороги, защищала лицо козырьком от солнца и сеткой от насекомых. Если по распорядку было время сна (как она знала распорядок, ей самой было непонятно), при первых шевелениях девочки она начинала пружинить, амортизируя движения и не давая малышке проснуться. Если же время сна закончилось, то коляска развлекала ее, потряхивая висящие игрушки и ожидая, когда подойдет хозяйка.

      Как и хозяйка, Темная Лазурь уставала. Особенно тяжелыми были первые месяцы, когда Наташу укладывали в коляску и на ночь: действительно, она там лучше спала.

      Тем не менее, это было замечательное время: она исследовала множество троп огромного парка, гуляла по асфальтированным дорожкам и еле заметным тропкам меж деревьев, взбиралась на холмы и спускалась в овраги. Хотя Оля не высыпалась и уставала, ей тоже нравились длинные прогулки, которые позволяли отвлечься от быта, размять ноги и сменить картинку перед глазами. Поэтому они брали на прогулки термос, подгузники и каждый раз забирались все дальше в лес. Оля шла неспешным, но все же не прогулочным шагом, как будто знала, куда именно ей нужно добраться. В какой-то момент они останавливались на площадке или полянке, где была скамейка, а то и просто Оля присаживалась на бревно на краю тропки, и на некоторое время они замирали: Оля прислушивалась к себе. Десять – пятнадцать минут она как будто пыталась остановить время и найти свое место относительно объектов и событий окружающего мира. Она прилагала усилия, чтобы очутиться в себе самой и оценить расстояние до ребенка в коляске, мужа на работе, маминого звонка или непрошенных советов массажистки из поликлиники. Но это никогда не получалось надолго, обычно ее внимание тут же выскакивало наружу, облетало все субъекты, объекты и события, цеплялось за них, соединяло их логическими или ассоциативными связями и мгновенно превращало в запутанный клубок, где между туго натянутыми нитями расплющивалось собственное сознание.

      Коляска в это время просто слушала шум ветра в деревьях, пение птиц и прилетавшие издалека голоса детей. Даже стоя на месте, она продолжала прогулку.

      Оля, подгоняемая вернувшимся временем, баловала себя кратким пикником, который в канонической версии состоял из вареной в мундире картошки, черного хлеба и огурца, но мог явиться и круассаном из булочной, пила чай из термоса, а затем давала малышке грудь – согласно заведенному расписанию. Потом они поворачивали обратно, и шли так же целенаправленно, как и по пути туда. Постепенно коляска запоминала все пройденные тропки и ночами, качая малышку, представляла себе карту парка, выбирала один из маршрутов и мысленно двигалась по нему, слегка подскакивая на кочках и чувствуя щекотящие уколы падающих сверху сосновых иголок.

      Осенью Оля с малышкой начали ходить в малышковый бассейн при поликлинике, и там, при входе, Темная Лазурь познакомилась со светло-фиолетовой коляской-трансформером (сама она называла свой цвет «пурпурное горное величие»), которая возила тоже девочку. Они стали вместе гулять