Дом. Баксай Лавров
Читать онлайн книгу.
недоверие и страх.
Нот не видел лиц, не видел взглядов, но кожей ощущал смятение соседей по купе.
Ему не нравилось врать. За целую жизнь его рот излил много лжи. Хватит на целое море. Потому хотя бы в старости не хотелось мокнуть. Но и на правду не хватало сил. Не скажет же он, что тот район, сравнять с землёй который их послали, – дом его детства. Что за свои пятьдесят четыре года поисков он так и не нашёл себя. Что цель, за которой он едет – это попытаться вспомнить, почувствовать хотя бы кроху тех эмоций и чувств, что переживал там, будучи ребёнком.
– Старик совсем отчаялся, – негромко обронил Иван, прихлёбывая холодный чай, пока поезд неумолимо двигался вперёд.
Многотонная махина ползла по глуши сквозь мелководье молочного тумана, в то время как на небосводе загорался млечный путь.
***
Молодые и прыткие стояли в первых рядах. Желание отличиться, доказать, что они, как и старожилы, достойны уважения, двигало ими подобно инстинкту. Работяг и специалистов узкого профиля опыт отодвинул за молодняк. Они внимательно слушали инструкции бригадиров, пока филонщики с мечтательными глазами смотрели куда угодно, кроме своих начальников. Последние, вдохновлённые зарплатами, испытывали творческий кризис, когда за эту зарплату приходилось работать.
Тучными группами все эти люди расположились на перроне. Хоть в каждом легко угадывались черты той или иной касты рабочих, со стороны они все были одной толпой вахтовиков, ожидающих распределения.
Ждал его и Нот. Но не так, как все – в суете и гуще нетерпения – а в стороне, одинокой тенью и с усталым взглядом. Настолько хрупкий, что почти прозрачный, старик, ссутулясь, смотрел себе под ноги, игнорируя колкие взгляды и осуждающий ропот.
Самый лживый слух пускает корни глубже самой чистой правды. И плодов приносит больше, и люди с обожанием вкушают их и непременно травятся.
Над стариком посмеивались, осуждали, а кто-то специально, чтобы Нот услышал, рассуждал о старческом маразме. Но вопреки всему, в списке по "нечистому дому" стояла лишь одна фамилия.
В автобусе, который вёз одну из групп, Нот сидел, как прокаженный, отдельно ото всех. "Нормальные" рабочие не решались садиться рядом, чтобы не пошатнуть свой авторитет. Даже бригадиры и те посмеивались над глупым старцем.
Вновь прибывшим требовалось обжиться и отдохнуть с дороги, поэтому далось распоряжение приступать с завтрашнего утра. Людей поселили в ветхом общежитии, расположенном в сердце района, откуда почти до любого объекта не больше двадцати минут пешком.
Гам и гвалт неслись по коридорам, опережая новых постояльцев. Они разбегались по комнатам как дети, прибывшие на отдых в летний лагерь. Занимали тумбочки у своих кроватей, забивая те утварью. Местные всё ещё были на объектах, так что кроме вновь прибывших в здании никого не было. И они, недолго думая, решили устроить сабантуй.
Только одна кровать осталась нетронутой. Аристарх это заметил.
– Вань, – обратился он к коллеге, что слонялся по коридору с полотенцем на шее и уже в домашних тапочках, – а где Нот?
– Шатается