Время вперёд. Юрий Гладышев
Читать онлайн книгу.
А сейчас давайте узнаем, как всё это начиналось. Устраивайтесь поудобнее, вас ждёт захватывающее путешествие в мир, где возможно всё. Итак, в путь!
Подмосковье 23 мая 6 часов 30 минут.
Внезапно в открытое окно профессора ворвались звуки громкой музыки, словно мощный вихрь, подхвативший всё на своём пути. «Вот новый поворот, и мотор ревёт, что он нам несёт?» – слова песни разнеслись по комнате, нарушая утреннюю тишину. Кошелев вздрогнул и, не открывая глаз, протянул руку к прикроватной тумбочке, пытаясь найти телефон. Пальцы натыкались на различные предметы: зарядка, пульт от телевизора, наушники, старые пластинки от комаров, шариковая ручка, давно забытая, но всё ещё лежащая, потому что не было времени её выбросить. Всё это с грохотом падало на пол, создавая дополнительное шумовое сопровождение к песне. Наконец рука нащупала телефон. Осторожно поднося его к уху, он уже понял, что это не звонок, а музыка звучит откуда-то извне.Профессор с трудом открыл глаза, пытаясь стряхнуть с себя липкие остатки сна.«Что за невежи, можно было бы ещё полчаса спать», – подумал он, бросив взгляд на часы. Между тем песня, прервавшая сон, продолжала звучать, словно безумный зов. «Идиоты», – буркнул он, швыряя телефон на подушку. Желание сказать что-то более резкое и крепкое постепенно уходило вместе с раздражением, вызванным внезапным пробуждением. Сделав три глубоких вдоха, он окончательно проснулся и успокоился. Музыка между тем продолжала греметь на весь двор, словно неугомонный барабанщик, не знающий усталости. «Мы себе давали слово не свернуть с пути прямого», – надрывался певец. Интересно, кто сейчас это слушает, подумал профессор. Молодёжь такие песни не жалует, а люди моего поколения с утра… Кошелев не смог закончить мысль, потому что в этот момент началась новая песня. Вызвав у него каскад чувств – от удивления до щемящей ностальгии. Песни бывают разные: одни знают все, другие слушают только ценители. Эта же не относилась ни к тем, ни к другим. Её никто не должен был знать, да и записи вроде бы не существовало. Но она звучала, да ещё и в какой-то странной инструментальной обработке.
«Я жил в двадцатом веке, не ведая забот, и о машине времени не знал я ничего», – мелодия в стиле регги ворвалась в открытое окно, принеся с собой свежий ветер и накрыв профессора волной воспоминаний. В дни буйной студенческой молодости с ним учились два весельчака, Леха и Егор. Музыканты, выпивохи (ну а кто тогда не пил) и, что самое главное, интуитивные гении. Они могли решать задачи, над которыми другие бились годами. Именно они сочинили эту песню на одной из тех вечеринок, которые мы называли пьянками.
Время тогда текло, как золотая река, неся с собой страсти, приключения и бурление жизни. Но никто не ценил этих даров, считая их естественными. Все великие законы физики были открыты, все изобретения сделаны, а уточнять значения ничтожных коэффициентов казалось ненужным и неуместным.
Душа жаждала великого, масштабного, того, что могло бы изменить жизнь раз и навсегда, и не одного человека, а всего человечества. Энергия переполняла молодых людей, томившихся от невозможности применить свои знания, но цели не было, точки приложения силы не существовало. Вставал вопрос: как расширить границы познания? И тут неожиданно открылись новые горизонты человеческой мысли. Однажды, на скучной лекции по теории вероятности, профессор Вольдман, словно дирижёр оркестра, ткнул указкой в испещрённую формулами доску и бросил: "Между прочим вот из-за этой составляющей перемещения во времени невозможны". Аудитория мгновенно пробудилась, зашумела, загудела, как растревоженный улей. Кто-то задавал вопросы преподавателю, кто-то пытался спорить. Только будущий профессор Кошелев, тогда ещё просто Коля, начал проверять слова профессора, подставляя в формулу разные значения коэффициента. Делая это с упорством художника, подбирающего оттенки для своей картины. Лекция превратилась в хаос. Этот ажиотаж продолжался несколько дней, а затем постепенно сошёл на нет, словно костёр, в который перестали подбрасывать дрова. Все успокоились, и забыли об этом. Однако Коля не мог избавиться от навязчивой мысли. Он словно ювелир, пытающийся придать блеск и огранку самому драгоценному камню, бился над этой задачей. Коля перепробовал все возможные методы, но тщетно. В конце концов, ему пришлось сдаться, но мозг продолжал бурлить, как кипящий котёл. И вдруг, словно по волшебству, зазвучала песня: "Я жил в двадцатом веке, не ведая забот и о машине времени не зная ничего. Но мне её по случаю достал один сосед в пространстве, и во времени наделали мы бед". Вздрогнув, словно от электрического разряда, Коля воскликнул: «Эврика!» Его разум, словно подключённый к неведомой космической сети, мгновенно уловил решение. Всё вставало на свои места, стоило лишь добавить пространственную составляющую. Это открытие не просто меняло мир. Оно открывало дверь в новую реальность, где границы возможного исчезнут, а знания станут безграничными. Друзья восприняли эту новость с радостью, как дети, получившие долгожданный подарок. Так всё и завертелось вокруг темпоральных туннелей, ну или машины времени, если угодно. Песня внезапно оборвалась на полуслове, и в комнате наступила тишина, прервавшая воспоминания Кошелева. Он выглянул в открытое настежь окно, надеясь увидеть того, кто нарушил покой, но никого, кроме дворника, занимавшегося своими повседневными делами, там не было. Над домами