Ирина рывком села в кровати. Выдохнула. Это был сон, всего лишь сон. Раньше она бы просто открыла глаза и позволила дневному свету прогнать темноту, а с ней и остатки кошмара. Но не сейчас. Глаза открыла, а темнота осталась. Ирина коснулась век, словно не веря, что всё-таки открыла их. Провела пальцами по щекам. Шрамы на лице отшлифовали, где-то нарастили новую кожу, на ощупь всё было гладко и, наверное, выглядело, как раньше. Но врачи не смогли вернуть ей зрение… Слепая. Теперь она слепая и это навсегда.

      Тихие шаги в комнате. Она научилась их слышать.

      – Иришка? Уже проснулась? – в голосе Максима послышалась тревога. – Что, снова кошмары? На тебе лица нет.

      – Нет, – поспешно отмахнулась Ирина и постаралась выдавить улыбку. – Просто я забыла после сна, что… я слепая. Думала, солнце увижу. Сегодня солнечно?

      Она не хотела говорить про сон, особенно про то, что за рулём почему-то был Максим.

      – Да, ярко светит, и птицы поют. Хочешь, открою окно? – спохватился Максим. – Будет слышно.

      – Птицы… и всё зелёное, – прошептала Ирина. – И небо, наверное, такое… голубое! Я хочу видеть! Как раньше: цвета, облака, как солнце светит! Я же художница, Максим! Разве можно у художника отбирать зрение! Разве это справедливо?

      Слёзы подступили неожиданно, а горло свело спазмом рыданий. Ирина зажала рот руками. Она не хотела снова истерики, чтобы Максим опять переживал.

      – Прости, я сейчас… сейчас перестану, – прошептала она. – Просто вспомнила.

      Максим обнял её за плечи, а горячие слёзы всё текли по лицу.

      А за окном, и правда, пели птицы. Ирина слушала их, поглощая завтрак. Иногда поворачивалась к окну и ловила кожей тёплые солнечные лучи. Наверное, Максим специально отдёрнул штору, чтобы Ирина могла почувствовать лето.

      – Спасибо тебе. – Она поймала руку Максима, когда он убирал тарелку. За утреннюю истерику стадо стыдно. – Без тебя я бы не справилась.

      – Ничего. Ты у меня сильная, – Максим провёл по её щеке тёплой ладонью и осторожно спросил: – Потренируемся сегодня с нейроочками?

      – Которые ты с работы принёс? Передовая технология «Заслона»? – Ирина заставила себя выдавить улыбку. – Что ж, давай попробуем.

      После завтрака они переместились в комнату. Где Максим, шурша упаковкой, доставал устройство из коробки и рассказывал. Ирина сама не заметила, как начала улыбаться. На этот раз вполне искренне. Её забавляла эта черта Максима. Увлекаясь, о работе он мог говорить вечно, даже тон становился менторским и слегка занудным, как у преподавателя.

      – Ну, на самом деле бионика у нас, конечно, на первом месте, но этим занимается другой отдел. Там пытаются создать настоящую замену органам человека из современных материалов. Например, руку или даже глаз. И, я уверен, обязательно сделают, может, даже совсем скоро. А пока у нас есть очки. Из отдела, где работает твой покорный супруг.

      Ирина представила, как Максим сейчас улыбается. Он всегда улыбался, когда говорил о себе в таком тоне.

      – Я раньше не слишком охотно слушала, когда ты рассказывал о работе, – призналась она. – Все эти технологии… Но я помню, как мы ходили на выставку в твой «Заслон». И там эти руки демонстрировали, даже вроде бы люди ими что-то брали, пили кофе. А вот глаз не видела.

      – Так это недавно закончили, – оживился Максим. – Это, не побоюсь этого слова, технический шедевр. С виду как настоящий, живой, а внутри под завязку нашпигован электроникой. Представь себе, там аж три камеры! Такие о-о-очень маленькие камеры.

      – Но если всё это уже есть, то в чём проблема?

      – Да, всё это есть. И глаз, и руки, которые ты видела на выставке, сами по себе технически безупречны. Но необходимо ещё соединить электронную замену с человеком. Получается пока не очень.

      – То есть механические руки не от мозга управляются? – удивилась Ирина.

      – Если бы, – вздохнул Максим. – Грубо говоря, там стоят датчики, которые прижаты к уцелевшим мышцам культи. Напрягаешь одну мышцу – протез открывается, напрягаешь другую – закрывается. Руку эту ты не чувствуешь, силы сжатия – тоже. Вот и получается технически сложный, но тяжёлый и неповоротливый «бесчувственный» протез-хваталка. А вот если бы мы могли подключиться к нервным окончаниям! Протянуть к ним искусственные волокна электродов. Но идея провалилась. Отторгается всё. По сути – это единственная, но большая проблема. Организм распознаёт инородное тело и формирует вокруг него капсулу из тонкого слоя соединительной ткани. Из такой ткани у нас образуются рубцы при глубоком порезе. Так организм как бы изолирует чужеродное