С ней расстаются все

      Он сглотнул ком в горле и приосанился, горделиво вздернул подбородок – хотелось до последнего держать лицо.

      Она мягко улыбнулась – будто являлась воплощением самой природы и каждого на этой планете любила. Смело, с гарантией, навсегда.

      – Разве я не отдавал тебе всего себя?

      – Ты искренне относился ко мне, – в ее сияющих глазах промелькнула грустинка.

      – Тогда почему?

      Голос надломился, разбился под потолком сиплыми нотами. У Льва запершило в горле. Она подняла на него глаза, полные нежности, и в них он заметил отблеск прежнего себя.

      Она дернула уголком губ в успокаивающей улыбке.

      – Ты сам прекрасно знаешь.

      – Ничего я не знаю! – Взорвался Лев, вскочил со стула. – Ничего я не знаю и ничего не понимаю, – зло прошипел он и покосился по сторонам, сбавив тон, – а ты не пытаешься объяснить.

      Он нервно хрустнул пальцами, одернул полы пиджака. Выдохнул и сел обратно. Она хмыкнула в унисон своим мыслям.

      – Ты знаешь, просто не хочешь этого признавать, – она пожала плечами, подняла на парня испытующий взгляд.

      – Это из-за нее, да? – Презрительно фыркнул Лев. – Хочешь, я откажусь от нее? Я откажусь, и ты останешься!

      – Нет, – она снисходительно покачала головой. – Ты не можешь от нее отказаться, она все равно придет рано или поздно.

      Лев поник.

      – Почему вы не можете сосуществовать вместе? – Тон получился до одури умоляющим. – Почему нужно выбирать?

      – Выбирать не нужно. Это просто произойдет. Хочешь ты того или нет.

      – Дерьмово.

      – Наверное. Я не хотела тебе делать больно.

      – Разумеется. Только вот сделала, – он отдернул руку, откинулся на стуле. – Я ведь ожидал этого от всех. От всех, понимаешь? Кроме тебя. В тебе, я, дурак, был уверен даже больше, чем в себе самом. Кому прикажешь теперь верить?

      – Да всем! – Она не выдержала и нахмурила брови, оборвав его линчевание. – Ты же не перестанешь есть огурцы от того, что один оказался горьким? – Она поморщилась, отмахнулась. – Сравнение так себе, но ты понял…

      – И что, получается, это все? Что было раньше – не имеет значения?

      Она оскорбленно встрепенулась.

      – Думаешь? – Сквозь зубы выдохнула обиду она. – Разве это работает так? Когда твой дедушка умер, все, что было между вами, вмиг обесценилось?

      – Но ты не умираешь, а просто уходишь!

      – Пойми, тебе уже нельзя все делить мир на черное и белое. И нельзя страдать только тогда, когда кто-то умирает. Тебе можно грустить по разным поводам, по этому в том числе. Мы же были вместе со школьной скамьи, с младших классов. Хочешь сказать, это ничего не значило?

      – Нет…

      – Наши безумные розыгрыши, поездки за город, праздники, наши кричалки на митингах, часовые разговоры по телефону – думаешь, это было неискренне, потому что закончилось?

      В ее взгляде было столько мольбы