Взлет и падение Третьего Рейха. Уильям Ширер
Читать онлайн книгу.
обстоятельство: Гитлер не имел в то время юридического права выставлять свою кандидатуру – он не был гражданином Германии.
Йозеф Геббельс тем не менее советовал ему баллотироваться. 19 января они вместе отправились в Мюнхен, и в тот же вечер Геббельс записал в своем дневнике: «Обсуждался вопрос о президентстве фюрера. Решение еще не принято. Я настойчиво рекомендовал ему выставить свою кандидатуру». На протяжении последующего месяца дневник Геббельса показывает, как резко менялось настроение Гитлера. 31 января: «Решение будет принято в среду. Дольше уже нельзя колебаться». 2 февраля казалось, что он окончательно решился: «Он склонен баллотироваться». Но тут же Геббельс добавил, что решение не будет обнародовано до тех пор, пока не выяснятся намерения социал-демократов. На следующий день лидеры партии съехались в Мюнхен, чтобы узнать, что же решил Гитлер. «Они ждут, а ответа все нет, – жаловался Геббельс. – Все нервничают и устали от напряжения». В тот вечер маленький шеф пропаганды в поисках отдохновения незаметно исчезает, чтобы посмотреть кинофильм с участием Греты Гарбо. «Я взволнован и потрясен, – записывает он, – величайшей из ныне живущих актрис». А поздним вечером к нему «пришли некоторые товарищи по партии. Они в унынии от того, что решения до сих пор нет. Сетуют, что фюрер слишком долго выжидает».
Возможно, ждали они действительно слишком долго, но это не значило, что Гитлер стал меньше верить в свою окончательную победу. В одной из дневниковых записей говорится, что однажды вечером фюрер долго обсуждал с Геббельсом вопрос о том, какой пост ему, Геббельсу, лучше всего занять в Третьем Рейхе. По словам Геббельса, фюрер имел в виду назначить его «министром народного образования, который будет ведать кино, радио, изобразительным искусством, культурой и пропагандой». Продолжительную беседу имел Гитлер и со своим архитектором профессором Трестом о «грандиозной реконструкции германской столицы». А Геббельс добавляет: «Планы фюрера сложились окончательно. Он говорит, действует, чувствует себя так, словно уже у власти».
Однако в словах Гитлера нет намека на то, что он жаждет сразиться с Гинденбургом на выборах. 9 февраля Геббельс записывает: «Фюрер снова в Берлине. Опять дискуссии в «Кайзерхофе» о президентских выборах. Еще ничего не решено». Тремя днями позже Геббельс вместе с фюрером прикинул возможное соотношение голосов и пришел к выводу: «Риск есть, но на него надо идти». Гитлер, пообещав еще раз подумать, возвращается в Мюнхен.
Вопрос этот в конце концов решил за него Гинденбург. 15 февраля престарелый президент объявил о своем намерении баллотироваться. Геббельс торжествует: «Теперь у нас развязаны руки. Мы можем уже не скрывать своего решения». Но Гитлер продолжал скрывать его. Лишь 22 февраля на совещании в «Кайзерхофе» фюрер, к радости Геббельса, разрешил объявить вечером во Дворце спорта, что он выставляет свою кандидатуру.
Это была крикливая, сумбурная кампания. В рейхстаге Геббельс обозвал