PASSIONARIUM. Теория пассионарности и этногенеза (сборник). Лев Гумилев
Читать онлайн книгу.
всего от античного платонизма оказались неоплатоники, несмотря на то что они присвоили имя Платона для названия своего оригинального учения. Н. И. Конрад тонко отмечает, что «революция умов началась и развернулась на римском Востоке, но она захватила и греко-латинскую часть „римского круга земель”, в котором шел свой кризис старого сложившегося мировоззрения» [132, с. 455].
Это справедливо, но тогда эта стихия для истории культуры Европы не может рассматриваться как переходный период. В самом деле, какое отношение имело христианство или манихейство к рационалистическим рассуждениям Сенеки, кровавым мистериям Аврелиана в митреумах или оргиастическим развлечениям Гелиогабала? Новая творческая струя мировоззрения равно отвергла и то и другое. Она смела обветшавшую античную мысль, а не продолжила ее. Иными словами, тут не «переходный период», а обрыв старой традиции и создание новой.
Христианская и манихейская церкви проявили неуживчивость, удивившую современников, но логически вытекавшую из ощущения полного разрыва с античным прошлым. Даже когда император Константин решил сдать все позиции язычества, перед христианской общиной встала только одна дилемма: допустить ли владыку мира к себе в чине диакона, чтобы он имел право голоса в церковных делах, или оставить его мирянином, чего требовал карфагенянин Донат, говоря: «Какое дело императору до церкви?» И на этом фоне уже в V в., когда империю рвали на куски варвары, жил, творил и действовал Блаженный Августин, сначала манихей, потом христианин, талантливый писатель и великий спорщик. Необходимо заметить, что главные идеи Августина явились предвозвестием не католической, а еретической мысли. Тезис о предопределении, фактически аннулировавший католическую догму о свободной воле человека, перекладывал всю ответственность за безобразия, происходящие в мире, на Создателя. Этот тезис Августина был использован и развит Жаном Кальвином тысячу лет спустя, но в Средние века не котировался.
В отличие от Данте, который не оспаривал бытовавших в его время идей, но был весьма недоволен своими современниками, Августин всю силу своего таланта истратил на полемику и с воззрениями бывших единомышленников – манихеев, и с гуманной концепцией британского монаха Пелагия. Пелагий проповедовал, что греховность человека есть результат его дурных поступков и, следовательно, добрый язычник лучше злого христианина. Августин выдвинул тезис о первородном грехе, а тем самым объявил неполноценными всех язычников и обосновал теоретически религиозную нетерпимость. В ближайшие пять веков эта идея не получала распространения, тогда как стихи Данте были признаны непревзойденными еще при жизни поэта и принесли ему заслуженную славу. Нет, ни по исторической роли, ни по резонансу, ни по личным качествам Августин и Данте Алигьери несхожи, а еще более несхожи периоды, в которые они жили и творили. И уж если кто похож на Данте, это великий поэт и обличитель безобразий Иоанн Златоуст. Но если принять эту поправку, то и