Три женщины работали быстро и проворно, и через пару часов Кэтрин стала обладательницей нескольких прекрасных туалетов. Переполненная самыми разнообразными чувствами, она сидела, не зная, что делать дальше.

      «Я одета с головы до ног, – думала она, – а идти мне некуда». Впрочем, идти было куда. В город. Ключ к тому, что с ней произошло, спрятан где-то в Афинах. В этом она была уверена. Кэтрин встала: «Ну что же, незнакомка, попробуем узнать, кто ты».

      Когда Кэтрин спустилась в главный холл, к ней подошел дворецкий:

      – Могу ли я что-нибудь для вас сделать, мисс?

      – Да. Мне хотелось бы поехать в город. Не могли бы вы заказать для меня такси?

      – В этом нет необходимости, мисс. В вашем распоряжении машина. Я скажу шоферу.

      Кэтрин заколебалась:

      – Спасибо. – Не рассердится ли мистер Демирис, если она поедет в город? Но он ей этого не запрещал.

      Через несколько минут она уже сидела на заднем сиденье роскошного «даймлера», направляющегося в Афины.

      …От шума и гвалта города и бесконечной череды руин и памятников у Кэтрин закружилась голова.

      Шофер показал рукой вперед и гордо сказал:

      – Это Парфенон, мисс, на вершине Акрополя.

      Кэтрин взглянула на знакомое белое мраморное здание.

      – В честь Афины, богини мудрости, – услышала она свой голос.

      Шофер одобрительно улыбнулся:

      – Вы интересуетесь греческой историей, мисс?

      На глазах у Кэтрин появились слезы.

      – Не знаю, – прошептала она. – Я не знаю.

      Теперь они проезжали мимо развалин.

      – Это театр аттика Геродота. Видите, часть стен еще сохранилась. Когда-то он вмещал пять тысяч зрителей.

      – Шесть тысяч двести пятьдесят семь, – тихо сказала Кэтрин.

      Среди бесценных руин всюду возвышались современные здания гостиниц и учреждений – экзотическая смесь прошлого и настоящего. Машина миновала большой парк в центре города со множеством сверкающих фонтанов. Парк окружали десятки столиков под голубыми навесами, укрепленными на зеленых и оранжевых столбиках.

      «Я все это видела раньше, – думала Кэтрин, – и я тогда была счастлива».