Глава 1

      Я становлюсь кровным братом

      Бывают дни, от которых ждешь чего-то особенного.

      Вот и этого дня мы ждали почти год. В окно класса светило солнце. Оно блестело веселыми бликами на наших приглаженных мокрыми расческами макушках и на красном яблоке, которое Анн-Кристин положила на учительский стол. Мы уже привели в порядок парты. Вот-вот начнутся летние каникулы. Жизнь казалась нам прекрасной, и хотелось думать только о хорошем.

      О чем?

      Ну, я вспоминал Классе, Пию, моего сварливого толстого дедушку. Запах крапивы. А еще думал о том, как здорово будет нырнуть в шелестящие волны, разбегающиеся от кораблей. Но тут мой приятель Перси хлопнул меня по плечу и сунул в руку смятую бумажку.

      «Как начнется песня – линяем!» – было написано в записке.

      Тем временем учительница подошла к фисгармонии и предложила:

      – А теперь давайте споем.

      Ее звали Мэрта Линдквист, она замещала нашу классную руководительницу. У нее были красные накрашенные губы, красные туфли и узкий красный пояс из настоящей пластмассы. При каждом движении ее желтое платье колыхалось, словно пшеничное поле на ветру. От учительницы пахло ландышами. А стоило ей улыбнуться, как и наши родители тоже заулыбались – такая у нее была заразительная улыбка.

      – Давайте споем все вместе, – сказала она.

      И заиграла самую красивую песню, какую знала, – «Когда поле колышется на ветру». Но я лишь слегка шевелил губами: не хотел портить всем настроение. Да и не я один. Многие тоже только рот открывали. А вот моя мама пела громко и с переливами.

      Я подмигнул Перси: пора сваливать. Маме это, конечно, не понравится. Но чего она так распелась?

      – Эй, куда это вы? – спросила учительница.

      – Хотим поскорее начать каникулы – не можем больше ждать, – объяснил Перси.

      – Хорошего вам лета! – пожелал я.

      – И вам, – кивнула учительница. – До осени!

      По пути к двери Перси прихватил со стола яблоко.

      Мы промчались по коридору, распахнули школьную дверь, и нас тут же ослепило солнце, оглушил щебет невидимых птиц и обняло бескрайнее небо.

      «Наконец-то дождался!» – обрадовался я.

      Мы побежали к трамплину, уселись на самой верхотуре – там, где зимой прыгуны ждут своей очереди, чтобы слететь вниз на широких лыжах. Теплый ветерок гудел в перилах и трепал наши праздничные прически. Мы запихнули парадные галстуки в карманы брюк, сняли ботинки и носки: пусть и у пальцев ног начнутся каникулы.

      Перочинным ножиком Перси разрезал яблоко, которое стянул в школе, пополам, точно, как мог. И большую половинку взял себе.

      – Ну, какие планы на лето? – поинтересовался он.

      – Поеду на остров. Я каждое лето туда езжу.

      – И что ты там делаешь?

      – Да всё что угодно. А у тебя какие планы?

      Перси не ответил. Он наморщил лоб, выплюнул яблочные косточки, а потом отвернулся и стал смотреть на скотобойню. Что-то ему явно не давало покоя. Он провел пальцем по лезвию, словно проверяя, острое ли, и улыбнулся:

      – Мы ведь тыщу лет друг дружку знаем, так?

      – Так.

      – Сколько уже набежало?

      – Три года.

      – Вот! Три года. Пора нам стать кровными братьями.

      – А как это – кровными братьями? – спросил я.

      И Перси растолковал мне, как.

      – Мы должны порезать себе пальцы, а кровь смешать, – объяснил он. – Хорошо, что я прихватил с собой перочинный ножик.

      Он отер грязное лезвие о брюки. И тут я вдруг вспомнил, как мне брали анализ крови. Приятного было мало.

      – Это ты, конечно, здорово придумал. Но можно ведь и инфекцию занести, – засомневался я. – А от заражения крови умрешь в два счета.

      Мой отец был зубным врачом, и я наслушался от него о всяких бактериях.

      – Верно. Но если сперва раскалить лезвие на огне – ничего не будет.

      Что я мог возразить? Перси всегда таскал в кармане спичечный коробок. Он чиркнул спичкой и подержал нож над пламенем, пока лезвие не почернело от копоти. А потом сделал узкий надрез – сначала на своем пальце, а потом на моем. Больно. Но и торжественно. Мне даже понравилось.

      – Ну, дело сделано, – объявил Перси. – Теперь мы – кровные братья. Понимаешь, что это значит?

      – Нет, – признался я.

      – Это значит, что теперь