Культурология русского мира: духовные основы национального менталитета. А. В. Каменец
Читать онлайн книгу.
патристикой и получил название «экзегеза». Именно экзегеза является методом истолкования и интерпретации текстов Священного Писания, а «богословская экзегеза» выступает образцом стиля наследования как многовековой устойчивой передачи христианского опыта веры.
Историческая роль богословской экзегезы заключалась в сохранении мистических смыслов сакральных текстов, – что, как очевидно, не простая задача. Христианский мистицизм, который нередко понимался как отвлеченная трансцендентная реальность, незримая и недоступная опыту человеческого восприятия, имеет в данном случае свои четкие предметные параметры: это прежде всего адекватная интерпретация Библейского учения, между тем как сами Священные Книги понимались как «Послание Бога из Вечности к людям». И это Послание нужно правильно понять и, не исказив его, передать потомкам.
Как постичь трансцендентное? То, что не дано в человеческом опыте, сознании, чувствах? Для увлеченного, заинтересованного читателя при каждом прочтении Писания открываются все новые и новые смыслы. Поэтому возникают разные методы истолкования Библии, каждый из которых претендует на «правильное» ее познание и понимание. Возникают разные богословские школы.
В патристике известны две, в определенном смысле противоборствующие школы – Александрийская и Антиохийская. Для александрийской школы был характерен так называемый «аллегорический метод», в основе которого лежит метафорическое уподобление как способ понимания одного предмета через другой. Он возник еще в античности и применялся, например, философом Платоном для истолкования мифов. Аллегорическая экзегеза позволяла рассматривать текст как набор знаков, выражающих значение текста. Она давала метод «дешифровки» содержания текста при помощи уподоблений (аллегорий). Аллегории могут быть разными: философскими, историческими, мифологическими или даже взятыми из обыденной жизни.
Для чего нужны уподобления-аллегории? Этот метафорический прием необходим для того, чтобы объяснить нечто «потаенное», – то, что невозможно помыслить, представить, созерцать. Например, выразить «Единство Бога в трех ипостасях», – иначе говоря, выразить невыразимое, объяснить необъяснимое. Выражаясь языком философии, соотнести «бытие и явление» – или понять, как может быть явлено «бытие Бога», по определению «превосходящее все в мире».
Таким способом выражения глубинного содержания Библии стали притчи. Можно сказать, что все тексты Священного Писания представлены как притчи, которые читатель понимает не «буквально», а «иносказательно», символически постигая высокие мистические смыслы с помощью взятых из обыденной жизни уподоблений. А поскольку всякий символ являет собой многозначность образа, то при каждом новом прочтении Библии углубляется понимание ее содержания за счет обогащения представлений читающего раскрытием новых смыслов.
Таким образом, категория экзегезы может быть