Майка, секретчица, ничего мне не сказала. Только упорно отказывалась идти в кино, хотя накануне мы собирались.

      Максим заявился эффектно. Два роскошных букета держал под мышками, а в руках большие пластиковые пакеты, из которых торчали горлышки бутылок, коробки конфет, зеленая верхушка ананаса, гроздь бананов…

      Когда этот Дед Мороз предстал на нашем пороге, я растерялась, хотя и узнала его мгновенно.

      – Примите с благодарностью! С моей, – уточнил Максим, – великой благодарностью. Можно пройти?

      Он поставил на пол сумки и вручил нам цветы.

      – Конечно, заходите. – Майка не отрывала взгляда от продуктовых наборов. – Ой, сколько вкуснятины! Это все нам?

      – Естественно. Скромная попытка выразить вам признательность.

      «Ничего скромного, – подумала я, когда на свет полезли банки с икрой, крабами, батоны сырокопченой колбасы, сыр и дорогая рыба. – Барский размах. Почти как бабушкин полковник».

      Такого изобилия у нас не было, даже когда приезжали Майкины родители.

      – Может, взять за правило, – смущенно проговорила я, – по вечерам собирать на улицах падших субъектов? Так, глядишь, и прокормимся.

      Максим рассмеялся и посмотрел на меня внимательно.

      Я задрала голову и тоже на него посмотрела.

      С этого все и началось…

      Глава вторая

      Слабости сильных женщин

      Пропускаю десять лет. Ведь пишут в романах: «С тех пор прошло десять лет». Хотя как читателя подобные пропуски меня всегда возмущали: неужели за целое десятилетие не нашлось событий, достойных упоминания? Герои под наркозом, что ли, пребывали?

      Отчасти – под наркозом. Десять лет не прошли, а промелькнули, пронеслись, просвистели.

      Событий, радостных и печальных, открытий, эмоциональных и профессиональных, слез, смеха, ликования, уныния, мелких и крупных ссор, бурных и тихих примирений – всего в моей жизни было в норме. Без перехлеста, но и без скудости.

      Дай мне волю, я бы, конечно, живописала наш роман с Максимом, трясущиеся поджилки накануне знакомства с его родителями, свадьбу, постоянную тревогу: мне так хорошо с ним, как не бывает и быть не может. Леденящий страх, который сопровождает только большое счастье: вдруг, оно кончится? Но по сути, в моих переживаниях, как я сейчас понимаю, нет ничего особенного. Сия чаша не минула любую женщину, встретившую своего истинного избранника и соединившуюся с ним.

      Тревоги постепенно рассосались и совершенно исчезли, когда родился сын Георгий, Гошка. Начался абсолютно новый жизненный этап, с другими страхами, заботами, радостями. Словно в волшебной