Учителя и м-ученики. Ольга Витальевна Манскова
Читать онлайн книгу.
встреченные в жизни люди: и не только умудренные опытом мужи, но и женщины, дети…
– Дети? – спросил кто-то, сидящий дальше от костра. – Ну, это – вряд ли.
– Но для этого, надо уметь делать из таких встреч определённые выводы. И быть на пороге изменения. Как в дзенских притчах… Помните, к примеру, притчу о том, вроде, как монах шел мимо дома, в котором мать будила ребенка, и приговаривала: «Да просыпайся ты, наконец!» И он вдруг принял эту фразу на свой счет, и получил просветление…
– Или, шутку о мяснике, который говорит о том, что в его лавке нет плохих кусков. Каждый из них – самый лучший, – поддержал Сергей.
– И – что? Тоже монах, что мимо шел, просветление получил? – спросил кто-то.
– Ага. Да это еще при том, что работа мясника на востоке считается почти неприкасаемой, – заметил Сергей.
– Впрочем, не о такого рода учителях я хотел бы поговорить, а о тех, которые почему-то в последнее время пишутся с большой буквы, – заметил Андрей. – Мне хочется рассказать об одном особом человеке, который оказывал на других весьма сильное воздействие. Очень странном человеке, которого я имею честь назвать своим учителем.
Его признали Учителем (с большой буквы), и толпа народа съезжалась к нему на что-то типа семинаров. Но тогда это так не называлось. А когда он, к примеру, ехал в поезде – чему я сам однажды был свидетелем, – к нему из разных вагонов сбегались люди, и в особенности, дети. А ещё, животные: кошки, собаки… Хотя, внешне он был – ханырик ханыриком. Уж не знаю, почему он выбрал такое воплощение: специально, по-видимому… Одна нога у него была чуть короче другой, глаза заметно косили. Лысенький, маленький, толстоватенький такой человечек… Но – добрый-добрый. И это чувствовали, буквально неким шестым чувством, абсолютно все. Он погладит ребенка по голове, даст конфетку – и у того болезнь проходит, серьезная, затяжная. Дети сбегались, облепляли его со всех сторон. А взрослые – что ещё удивительней – не возражали, подходили и даже сами слушали с удовольствием, что он там им рассказывает, хотя рассказывал он что-либо всегда тихо-тихо… Всё равно было слышно.
Так вот… Поехал я к этому своему учителю с ещё одним моим знакомым. Думал: на семинары там стану ходить, лекции слушать. Жить у самого учителя. А друг меня поселил – ну и сам, конечно, так же поселился – у учителя… на даче. Уж не знаю, было ли у него какое иное жилье. А это – в пятнадцати километрах от города. И никакого транспорта туда не ходит. Зима. Снег, сугробы… Домишко весь перекошенный, нетопленный. Мы дрова рубили, печку растапливали. Туалет – само собой, на улице. Снег под ногами скрипит, на небе – звёзды блещут, яркие-яркие. В округе – не живет никто, собак только кормить иногда приезжают: некоторые дачи собаки сторожат. Так и сидим. Учителя ждем. А времени у меня в запасе – трое суток. Потом необходимо назад возвращаться, к себе, в город. Я только на трое суток туда вырвался.
Вот, сидим. Сутки ждем, вторые… Что из еды было с собой