Огненный перевал. Сергей Самаров
Читать онлайн книгу.
гордится… Ибо: «Вот я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать…»[2] И это ко всем относится. А Псалтирь цитирую я, кажется, правильно. У меня с детства память была близка к гениальной, только в детстве я не знал этого и считал сглупа, что так и должно быть, что так у всех есть. Никто мне вовремя не подсказал, иначе вся моя жизнь могла бы сложиться по-другому. Жалко, конечно, что я в детстве своей памятью не пользовался, а надо бы было пользоваться по полной программе. Но я позже пользоваться начал… И неплохо начал… А что греха касаемо, то покажите мне человека, который первым бросит в меня камень, ибо сам безгрешен… Правда, это уже из другой оперы… Тем не менее, я этому человеку с удовольствием накачу промеж честных глаз так, чтобы он, матерь вашу, перманентно косить из стороны в сторону начал, и на себя самого уже другим взглядом в зеркало смотрел. Могу даже с великим удовольствием крестом накатить, что у меня на груди сейчас висит. Впрочем, у меня кулак тяжелее, хотя сам я пусть и высок ростом, но внешне крепышом не выгляжу…
– Что, отец Валентин, молиться будете? – недобро и с непонятным укором, словно это я был виноват в неполадках вертолета, которые я почувствовал уже по одному только общему поведению, спросил меня капитан-пограничник. Есть такие люди, которые всегда стремятся найти виновных в тех, кто рядом с ними в сомнительный момент находятся. И выбирают обычно себе жертву из тех, что ответить крепко не может. Но это уже комплимент мне. Значит, я хорошо лицедействую, если во мне кроткое существо видят, хотя кротким нравом я никогда, даже в трудные и скучные для меня годы семинарского обучения, не отличался.
Мы с этим капитаном, кажется, его фамилия Павловский, познакомились в погранотряде, когда я получал конфискованные у контрабандистов иконы. Непонятный какой-то смурной мужик, недобрый и чем-то всерьез озабоченный. У жены роды предстоят тяжелые, и потому ее требовалось отправить в город, где врачи-специалисты есть, а он с ней обходится как с нарушителем границы. Если и разговаривает, то короткими фразами из разряда «да-нет». А женщина, похоже, еле живая, все время за живот держится, будто боится плод ненароком выронить… В пограничной санчасти гинеколога вообще никогда не держали, там всем заправлял молодой лейтенантик-терапевт, только что прибывший после окончания военного медицинского института, а в дагестанском соседнем большом селе вообще только полуграмотный немолодой фельдшер, плохо разговаривающий по-русски и медицинские понятия черпавший в молодости из подробной инструкции по эксплуатации колесного трактора. Диплом медицинского колледжа он, скорее всего, где-то купил. В Москве такие дипломы можно прямо в метро заказать, и через час он будет на руках… Слышал я, что там же ненамного дороже стоит звание академика или должность профессора…
– Я помолюсь… – сказал я громко и твердо, чтобы и сквозь шум винтов слышны были слова. – Кто надежду и потребность чувствует, тоже помолится… Кто грехи свои помнит и чувствует… Всем нам по грехам нашим дается испытаний в жизни, и это испытание тоже…
И
«Псалтирь», пятидесятый псалом Давида.