Мне очень хочется поговорить с отцом о письме.

      Я приезжаю к нему воскресным днем. Идет дождь. Сильный. Его струи не барабанят, а лупят по крышам и окнам, как камни, брошенные шаловливыми детьми. Письму деда дождь не угрожает. Оно лежит у меня в сумочке, а мы с отцом пьем чай.

      – Ты навещал бабуню? – спрашиваю я.

      Удобный вопрос для начала разговора. Вполне невинный.

      – Нет. Состояние было не совсем то.

      Сегодня отец бледен. Вид усталый. Мне хочется спросить, как он справляется с болями. Хочется услышать о результатах его последнего посещения клиники. Мы редко говорим о его болезни. О ней отец мне рассказал несколько лет назад, но тут же добавил, что это не тема для обсуждений и затрагивать ее мы будем лишь по крайней необходимости. О посещениях клиники он тоже почти ничего не рассказывает. С его слов я знаю о некоем докторе Муре, но результаты обследований и в самом деле закрытая тема. Отец пресекает все мои попытки говорить о его состоянии. Я и не говорю. О своей болезни он узнал давно, но, будучи настоящим стоиком, долго скрывал ее от меня. Бабуня до сих пор не знает, что он болен. Отец не хочет отягчать ей жизнь.

      – Я собираюсь съездить к ней завтра, – говорю я отцу. – Целый месяц у нее не была. Надо поехать.

      – Конечно поезжай. Она очень обрадуется. Я бы поехал, но сейчас не могу. Она сразу поймет…

      – Ты прав, папа. Я скажу ей, что ты занят. И потом… есть у меня несколько вопросов. Хочу задать их бабуне.

      – Что за вопросы?

      – Подумываю заняться составлением генеалогического древа. – Я неплохо умею сочинять на ходу. – Сейчас люди стали больше интересоваться своими корнями. Вот и мне захотелось.

      – Понимаю.

      – Хочу спросить бабуню о твоем отце.

      – О нем мало что известно. Он погиб во время войны, еще до моего рождения. Это мы с бабушкой тебе рассказывали, и не раз. Твой дед был поляк. Бабушка любила повторять, что он был командиром эскадрильи и участвовал в битве за Британию, да хранит Господь нашу страну.

      – А ты знаешь, когда именно он погиб? Точную дату? Я бы могла поискать материалы о нем.

      – Мама говорила, он погиб в ноябре сорокового года. Она была беременна мною. Трудно поверить, правда?

      – Во что?

      – В то, что я когда-то был совсем маленьким. И что это было так давно.

      – Конечно. Просто я думала, что ты имел в виду… Не важно. А у бабуни сохранилось свидетельство о браке?

      – Помню, я как-то ее спросил. Она сказала, что свидетельство она потеряла, причем очень давно.

      – Но