Кризис Нининой самооценки должен был закончиться с подачей первого блюда. Ее так бурно хвалили, что я даже начал слегка ревновать. В конце концов, банья кауда (дословно – “горячая ванна”) появилась в меню в результате нашей совместной и давней игры “Удиви повара”: один из нас приносил в дом максимально неудобоваримый ингредиент, другой придумывал ему разумное применение. На этой неделе была Нинина очередь, и я приволок огромную брюкву. Нина не моргнув глазом нарезала ее и подала сырой на берегу темного пруда из оливкового масла и перемолотых анчоусов.

      – Этот соус, – произнес Алекс, пырнув соус ломтиком брюквы, – понятия не имею, из чего он сделан, но хочу, чтобы после смерти меня в нем забальзамировали. – Виновник и очевидец бесславной смерти гратена, Алекс слегка перебарщивал с дифирамбами, но остальные гости составили весьма убедительный хор.

      – Такую “ванну” я пробовал только в “Дель Посто”, – сказал Оливер.

      – Спасибо, – ответила Нина. – Правда ведь странно, что это итальянское блюдо? По ощущению оно скорее нордическое, почти шведское.

      – В нем есть что-то очень чувственное, – произнесла Лидия. – Я в восторге.

      Лысый губастый Фредерик зевнул, потянулся и как бы невзначай положил руку на спинку ее стула. Так тринадцатилетние подростки делают в кинозалах, в кинофильмах. Юрист Байрон кидал байронические взгляды сидящей напротив Баюл. Он, кажется, решил, что Нина привела фигуристку специально, чтобы свести ее с ним. Стул Вика пустовал, вернее, был занят Оливером.

      – Чу-у-увственное? – спросила Оксана Баюл, вытягивая губы вдогонку трудному слову. – Почему-у-у?

      – Чаровница, – сказал Алекс. – Да вы форменная чаровница.

      Баюл вцепилась в полуосушенный бокал мартини, свой третий по счету. Ее свободная левая рука с широко расставленными пальцами порхала в воздухе в безуспешных поисках баланса. Волосы чемпионки были затянуты в настолько тугой пучок, что он по совместительству работал