Первая Мировая. Война между Реальностями. Сергей Переслегин
Читать онлайн книгу.
неправомочный приговор. После снятия обвинений, по всей видимости, депутат Буланже вновь стал бы военным министром… но его возлюбленная Маргерит Боннеман тяжело заболела, и Буланже, переодетый, бежал в Брюссель, о чем его «партии» (правая и левая) с удивлением узнали постфактум.
Маргерит умерла в июле, а 30 сентября Буланже покончил с собой на ее могиле. Как справедливо заметил Ж. Клемансо: «Здесь покоится генерал Ж. Буланже, который умер, так же, как и жил – младшим лейтенантом».
Альфред Дрейфус, к концу жизни дослужившийся до подполковника и кавалера ордена Почетного легиона, остался, по словам того же Клемансо, «единственным человеком во Франции, который не понял дела Дрейфуса».
Дрейфус закончил Военную, затем Высшую Политехническую школу, служил в артиллерии, в 1893 году был причислен к Генеральному штабу, где не снискал большой любви начальства и сослуживцев, поскольку, во-первых, отличался сухим и склочным характером, не соответствующим корпоративным традициям блестящих офицеров французского Генштаба, а, во-вторых, был эльзасским евреем.
В следующем году Дрейфуса обвинили в передаче военных секретов «потенциальным врагам Франции». Тогда обнаружилось, что германскому консулу в Париже был направлен ряд бумаг, содержащих секретные сведения. Разразился очень серьезный скандал, хотя действительное значение переданных документов, по-видимому, было крайне незначительно. В накаленной политической атмосфере Франции того периода требовалось быстро найти виновного, и выбор чинов Военного министерства пал на Дрейфуса. В их оправдание нужно отметить, что на виновности Дрейфуса категорически настаивал А. Бертильон, изобретатель системы опознания преступников по антропометрическим данным. А. Бертильон не был экспертом-почерковедом и ради дела Дрейфуса разработал собственный метод экспертизы, оригинальный и красивый, основанный практически на той же самой антропометрии, которая принесла А. Бертильону заслуженную славу.
Увы, Бертильон был отличным теоретиком и никаким практиком, а о теории ошибок измерения он, вероятно, никогда ничего не слышал, хотя был сыном и внуком статистиков-демографов. Как справедливо указывается в источниках, «в школе он не блистал».
Зато Бертильон, что для теоретика редкость, умел говорить с военными на их языке. В итоге он не только сам поверил в виновность Дрейфуса, но и убедил в этом чинов Военного министерства.
Совершенно не случайно умный и ироничный А. Конан Дойл включает в «Собаку Баскервилей» следующий диалог:
«– … Считаю вас вторым по величине европейским экспертом…
– Вот как, сэр! Разрешите полюбопытствовать, кто имеет честь быть первым? – довольно резким тоном спросил Холмс.
– Труды господина Бертильона внушают большое уважение людям с научным складом мышления.
– Тогда почему бы вам не обратиться к нему?
– Я говорил, сэр, о «научном складе мышления»,