Горькое молоко. Золотой брегет. Тюремный шлейф. Владимир Козлов
Читать онлайн книгу.
за столом и открывал банку консервов тюльки в томате. Рядом лежал белый батон. Татаринов отломил половину батона и засунул себе её в рот, а затем столовой ложкой начал загребать консервы:
– Ну, что новоявленный законник, – пережёвывая медленно пищу, произнёс он, – потерял близких дружков. А ведь в этом и ты грешен.
– А моя вина, в том какая? Я откуда знал, чем они собирались утолять жажду, – отверг обвинение Татаринова Беда.
– Ты давай у меня в кабинете не юзи, а не то я быстро тебя тормозну. Я тебе такую жажду устрою, пойдёшь у меня лес пилить, на голодный паёк.
У Беды перед ушами в это время стояли предостерегающие слова Кавказа и Руки насчёт Татаринова.
«С Татариновым не шути – моментом на другую зону уедешь». Было ясно, что он провоцировал Беду на грубость, и своим административным превосходством упивался. Беда понимал, что ему, во что бы то ни стало ни в коем случае нельзя идти на провокацию начальника отряда. И он старался соблюдать субординацию.
– Видишь – ли, не успел ворота зоны переступить он уже меченую, удавку на шею накинул. Смотри, узнаю, что ты у меня будешь разносить давно затухшую в лагерях воровскую идеологию, – сгною в БУРЕ на баланах.
Он съел консервы. Остаток батона завернул в газету и убрал на подоконник. Затем со стола одной ладонью в другую ладонь собрал все крошки и отправил себе в рот:
– Ты решил возмущение передо мной своё показать, – продолжал Татаринов. – Прикинуться невинной овечкой. Я не я и лошадь не моя. Не выйдет. Ты виноват в том, что не сообщил бригадиру, об исчезновении Рамбаева с утра. А если бы их сразу нашли, возможно, спасли бы и других от смерти.
Здесь Иван уже не выдержал и, не теряя самообладания, решил возразить начальнику отряда:
– Гражданин начальник, вы сами себе врёте или хотите действительно меня подвязать со стрелочником Модестом. Врачи сразу сказали, что смерть их была предрешена, они сожгли себе кишки, имея слабые сердца. Даже имея здоровые моторы, больше трёх дней им бы было не прожить. Это слова медиков. И об этом знает вся зона, – заметил Беда, – а Коля не пил дихлорэтан, он пил лак.
– Медики вам так говорят, что бы вы гадость всякую себе в нутро не заливали, а нам они сказали, что спасти их можно было. И про враньё не смей мне больше никогда говорить, я руководствуюсь информацией полученной из уст специалистов. А ты пока ещё полуцветной, сам порешь мне чернуху. Я не верю, что ты не знал, куда он пошёл. Вы работали вместе, и ты не заметил? В штрафном изоляторе у меня прозреешь, – гневно сказал начальник отряда.
Беда понял, что он до страсти хочет его посадить в изолятор:
– Я всё равно не пойму, ко мне какие претензии могут быть.
Я норму выполнил, а чем занимается мой напарник, вы сами должны понимать, что это меня не касается. Есть люди, которые получают зарплату, которые обязаны знать кто, чем дышит в лагере и кто куда ходит во время