И стрелял в примету на целу версту в золото кольцо,

          Становил стоять молоду жену.

          И втапоры ево молода жена

          Стала ему кланятися и перед ним убиватися:

          «Гой еси ты, мой любезной ладушка,

      ³⁶⁰ Молоды Дунай сын Иванович!

          Аставь шутку на три дни,

          Хошь не для меня, но для своего сына нерожденнаго;

          Завтро рожу тебе богатыря,

          Что не будет ему сопротивника».

          Тому-то Дунай не поверовал,

          Становил свою молоду жену Настастью-королевишну

          На мету с золотым кольцом,

          И велели держать кольцо на буйной главе.

          Стрелял Дунай за целу версту из туга лука,

      ³⁷⁰ А и первой стрелой он не дострелил,

          Другой стрелой перестрелил,

          А третьею стрелою в ее угодил.

          Прибежавши Дунай к молодой жене,

          Выдергивал чингалишша булатное,

          Скоро [в]спорол ей груди белыя, -

          Выскочил из утробы удал молодец,

          Он сам говорит таково слово:

          «Гой еси, сударь мой батюшка!

          Как бы дал мне сроку на три часа,

      ³⁸⁰ А и я бы на свете был

          Попрыжея и полутчея в семь семериц тебя».

          А и тут || молоды Дунай сын Иванович запечалился,

          Ткнул себя чингалишшем во белы груди,

          Сгареча он бросился во быстру реку.

          Потому быстра река Дунай словет,

          Своим ус(т)ьем впала в сине море.

          А и то старина, то и деянье.

      Гришка Расстрига