Рекрут Великой армии (сборник). Эркман-Шатриан
Читать онлайн книгу.
бы меня надвое. Он хотел пронзить меня, но, к счастью, в это мгновенье раздался выстрел и пуля пробила ему голову.
Я оглянулся и увидел одного из наших, стоявшего по колено в глине. Он слышал крики гусар и храп лошадей и, чтобы понять, в чем дело, подошел к самому краю ямы.
Он протянул в яму ружье, чтобы помочь мне выбраться. Я вылез и пожал солдату руку:
– Вы спасли мне жизнь… Как ваше имя!
Он отвечал, что его зовут Жан-Пьер Венсан. После я много раз мечтал встретить этого человека, чтобы оказать ему какую-нибудь услугу. Но более я его не видел.
Скоро подбежали Пинто и Зебеде. Зебеде мне сказал:
– Нам еще раз повезло с тобой, Жозеф. Теперь нас, пфальцбургцев, осталось всего двое. Клипфеля только что изрубили гусары.
– Ты видел это? – спросил я, бледнея.
– Да. Он получил больше двадцати ударов и все время кричал: «Зебеде! Зебеде!»
Через минуту он добавил:
– Ужасно слышать, как старый товарищ детства зовет на помощь, a ты не можешь ему помочь… Было уже поздно, они окружили его…
Нам стало грустно. Вспомнилась родина. Я подумал о старухе-матери Клипфеля и об ее горе.
До самой ночи мы сидели, спрятавшись в лесу, и отстреливались от пруссаков. Мы не позволяли им войти в лес, но они не дали нам выйти из-за деревьев. Наша перестрелка напоминала жужжанье пчелы среди бури. Ведь в это же самое время палило полторы тысячи пушек и сражалось несколько сот тысяч человек.
Поздно вечером мы получили приказ отступить. В этот день наш батальон потерял шестьдесят человек.
Была уже ночь, когда мы двинулись. Мы должны были перейти на другую сторону реки. Небо было покрыто тучами. Битва уже закончилась, хотя вдали еще гремела канонада. Говорили, что мы разбили австрийцев и русских у Вахау. Те же, кто шел от Мокерна, были настроены мрачно и не говорили о своей победе.
Всю ночь двигались войска, переезжала артиллерия и обозы. Мы стали лагерем около Шёнфельда. Сколько раз я бывал здесь с Циммером! Мы гуляли по лесу, пили вино, любовались летним солнцем!
Я прислонился к кладбищенской ограде и заснул как убитый. Скоро Зебеде разбудил меня и позвал погреться у костра.
Я поднялся, как пьяный. Шел мелкий дождик. Товарищ привел меня к костру и дал выпить водки, чтобы согреть мое озябшее тело.
По ту сторону реки виднелись бивуачные огни.
– Там, в нашем лесу, греются пруссаки, – сказал Зебеде.
– Да, и бедняга Клипфель тоже там! Ему-то уж не холодно!
У меня зубы стучали. Воспоминание о Клипфеле снова навеяло на нас грусть.
– Помнишь, Жозеф, как во время набора Клипфель надел себе на шляпу черную ленту? Он кричал: «Мы все приговорены к смерти и должны носить по себе траур. Я хочу надеть черную ленту!» A его братец твердил: «Нет, нет, не надо черной ленты». Он плакал, но Клипфель все-таки купил черную ленту. Он уже тогда предчувствовал свою смерть.
Эти воспоминания и ужасный холод, пронизывающий до мозга костей, причиняли мне тяжелые страдания.