…

      вся эта нежность, стреляющая в висок, –

      просто наживка.

      порох.

      маятник мер.

      крючок.

      кластер смешных иллюзий.

      не соскочить! взамен

      нежности в дуру-душу

      впрыснуть б меню из вен,

      чтоб упилась – у.е. – лась,

      чтоб никогда уже

      не помышляла вчуже

      мерить Творца «ЖЖ»

      пошленькими шажками!

      «сердце шалит… прости,

      кожа молчать хотела

      с кожей другой на “ты”».

      …

      лимфоузлы чувства воспалены.

      кожа, сдёрнутая с распялок, опять безоружна.

      если закинуть сердце в маску твоей волны,

      будет ли маске это

      так же, как сердцу, нужно?

      в новых лекалах тело, верно, застрянет… шить

      аниму неумело – хуже, чем здесь «грешить»

      тем или этим словом; так, по эклиптике чувств

      перемещаюсь с солнцем

      в сон, что давно – наизусть.

      …

      кормлю с руки сердцем –

      месиво, вся в крошках стою! –

      бон апети…

      не спрашивают:

      «сколько еще?» –

      «пока не кончится», –

      не отвечаю:

      да и зачем?

      кормлю и кормлю…

      …

      эти звуки,

      да,

      все эти звуки

      сорвавшегося с петель сердца,

      одного на двоих сердца,

      присевшего – в подражание птицам –

      на проводки-нервы,

      все его шорохи,

      слетевшие с губ тех и этих,

      сладчайшие шумы и «грязные» шёпоты,

      таинственные изгибы и угловатости,

      волшебные анфилады и лабиринты,

      медленные беседки,

      ложе с терновым – у изголовья – венцом,

      все эти слова,

      писанные свинцом по коже,

      поцелуи,

      впаянные в лимфу,

      смех,

      выкупленный у страха, –

      суть отпечатки пальцев сюжета,

      который следовало б иначе… –

      подаёт голос фантом автора,

      но звуки

      сорвавшегося с петель сердца,

      одного на двоих сердца,

      всё заглушают.

      сюжетец