Базар житейской суеты. Часть 1. Уильям Теккерей
Читать онлайн книгу.
Джозефъ отвѣчалъ простодушно:
– Сливочные торты, сударыня? Такихъ диковинокъ въ Индіи не водится. Бенгальскія сливки сущая дрянь. Мы обыкновенно употребляемъ козье молоко, и это, скажу я вамъ, славнецкая штука!
– Не вѣрьте, миссъ Шарпъ, скоро вы убѣдитесь, что вся ихъ Индія не стоитъ вашей улыбки, остроумно замѣтилъ старикъ Седли, вставая изъ-за стола.
Какъ-скоро дамы удалились изъ столовой, старикъ, сдѣлавъ выразительный жестъ, замѣтилъ своему сыну:
– Берегись, Джой, эта дѣвчонка какъ-разъ запутаетъ тебя.
– Вотъ вздоръ! Видалъ я и не такіе виды, сказалъ Джой съ самодовольнымъ видомъ. Была одна дѣвушка въ Думдумѣ, лакомый кусочекъ, нечего сказать; дочь Кутлера; я говорилъ вамъ о немъ передъ обѣдомъ; онъ еще женатъ на вдовѣ, и служитъ докторомъ въ артиллерійскомъ полку, славный малый, и дочка его ухаживала за мной два года сряду; да что тутъ толковать? Муллигетони, тоже чудесный молодой человѣкъ, и гораздъ, что называется на всѣ руки; онъ судья въ буджебуджской ратушѣ, и скоро, я полагаю, будетъ засѣдать въ совѣтѣ; чудесный человѣкъ. Такъ вотъ, сударь мой, бацъ-бацъ любовное ядро, а Квинтинъ и говоритъ, – вы еще не знаете Квинтина? Забіяка, сударь мой, и молодецъ съ головы до пятокъ. «Седли, говоритъ онъ, то-есть, Квинтинъ, сударь мой, «держу, говоритъ, сто противъ одного, что Софья Кутлеръ подцѣпитъ тебя или Муллигетони; не успѣешь; говоритъ, мигнуть, а дѣло въ шляпѣ«. Пустяки, говорю, куда ей! А портвейнъ, смѣю сказать, превосходный. Изъ какого погреба, сударь мой?…
Легкій храпъ былъ единственнымъ отвѣтомъ; почтенный негоціантъ успокоился въ. сладкомъ снѣ, и конецъ джозефовой исторіи скрылся подъ спудомъ на этотъ день. Джозефъ Седли, должно замѣтить, былъ чрезвычайно разговорчивъ въ обществѣ мужчинъ, и эту самую исторію онъ расказывалъ больше двадцати разъ своему доктору, мистеру Голлопу, когда тотъ приходилъ освѣдомляться насчетъ его печени.
Принужденный, по предписанію врача, соблюдать строгую діэту, Джозефъ Седли удовольствовался на этотъ разъ только полубутылкою портвейна, за исключеніемъ двухъ стакановъ ост-индской мадеры, выпитой въ продолженіе обѣда. Для освѣженія желудка, онъ скушалъ также тарелку малины съ сахаромъ и сливками, и дюжину кондитерскихъ пирожковъ, лежавшихъ передъ нимъ. Кончивъ этотъ десертъ, молодой человѣкъ погрузился въ глубокую думу насчетъ молодой дѣвушки, побѣжавшей наверхъ съ его матерью и сестрой.
– Веселая креатурка, нечего сказать, думалъ Джозефъ Седли, и умна; и мила, и остроумна. Какъ она смотрѣла, когда я поднялъ за столомъ ея платокъ! А она, какъ нарочно, роняла его два раза. Кто это поетъ въ гостиной? Уфъ! заливается какъ канарейка. Пойду, посмотрю.
Но вдругъ скромность и застѣнчивость обуяли его съ неимовѣрною силой. Онъ призадумался, и сталъ среди комнаты въ нерѣшительной позѣ. Отецъ его храпѣлъ, шляпа лежала въ залѣ на столѣ; одноколка стояла у подъѣзда: великій соблазнъ!
– Нѣтъ, ужь поѣду лучше въ балетъ, сказалъ Джозефъ Седли, и на цыпочкахъ выюркнулъ изъ комнаты, не потревоживъ своего почтенного родителя.
– Джозефъ