Хроника его развода (сборник). Сергей Петров
Читать онлайн книгу.
последняя прочитанная ею книга была «Доктор Живаго» (школьная программа, десятый класс). Я, тогда уже начинающий мнить себя литератором, почему-то не придал этому ни малейшего значения.
Зря.
Да, с Валерией Фёдоровной мы не расставались ни на минуту. В воскресенье нас застал в её кабинете заместитель Босса областной конторы.
– А вы что, Андрей Павлович, не поедете на экскурсию?
– Нет.
– А почему?
– Мы будем работать!
Ошарашенный, он поспешил покинуть кабинет, и я услышал, как из коридора донеслось «самодур».
4
Второй год я пребываю в агрессивном психопатическом бреду. До этого у меня была просто шизофрения. Вялотекущая, протяжённостью в десять-одиннадцать лет, уходящая и приходящая, ожидаемая, предсказуемая. С шизофренией жить можно. Каждый второй человек на земле шизофреник, об этом мне говорил один авторитетный психиатр ещё в студенческие годы. Теперь же у меня психопатия. Второй год я нахожусь в тюрьме, высокие решётки которой возвёл я сам. Сам протянул колючую проволоку, установил вышки и пустил злых собак по периметру. Я уничтожаю себя. Ежедневно. Грызу, как голодный бомж грызёт яблоки, одно за другим воруя их из чужой корзины.
И яблоки почему-то не заканчиваются, и я ещё жив.
5
– Может, ты подумаешь? Может, не будешь ничего менять?
Когда Ирина узнала о моём решении, она не поверила. Она подумала, что я стебусь. Она привыкла к моему стёбу, стёб её крайне раздражает, но она к нему привыкла. «Я живу в атмосфере вечной клоунады!» – часто негодует Ирина.
Мы разные, совершенно разные люди.
Я об этом и раньше задумывался, но именно сейчас, после возвращения из Екатеринбурга, я осознал это отчётливо.
Она не восторгается моей прозой. Она даже подсмеивается над ней. Ты написал новый рассказ? И – что? Нас теперь печатает «Эксмо»? Я сдерживаюсь как могу. Я – писатель не хуже других. Меня публикуют. Да, в шайки литературные, как писал Довлатов, не берут и книжек не выпускают, но публикуют же! А других и на пушечный выстрел к редакциям не подпускают.
Жена должна быть не только женой, говорил мне отец, она ещё и соратником должна быть, Андрюша.
Я не вижу в Ирине соратника. Её состояние – это спокойствие, перерастающее в равнодушие. Так мне кажется после общения с Лерой.
– Жена должна переживать за мужа, помощницей должна быть, – говорила мне она.
И где же помощь? Где поддержка? Где переживания?
Я в них и не нуждаюсь, собственно. Занявший соглашательскую позицию, я тихонечко себе пишу, делаю своё дело. Но как было бы приятно, чёрт подери… Даже подружки её нет-нет да заглянут на «Фейсбук», восхитятся. А она?
Не восторгается. Не переживает. Ни за прозу, ни за другое. За что – за «другое», ловлю я себя на собственной мысли и точного ответа дать не могу. За всё! – ору себе. За всё, что происходит в моей жизни, мать её фашистскую, не до формулировок! Я пью презентованную Николаем Ивановичем гуарану (два