Затем в течение нескольких дней тема “Я тебе делаю комплименты, мы все больше симпатизируем друг другу, мы флиртуем, мы заводимся, мы бросаем друг другу мегаостроумные вызовы типа “слабо похлопать меня по заднице перед собранием?” или “слабо потискать меня после собрания?” развивалась по нарастающей. Сексуальный накал становился все более осязаемым, все это продолжало быть игрой, но провоцировало такую сильную фрустрацию, что Эма жаловалась Стервам: скоро она спятит и реально взорвется, если они не переспят в ближайшее время, и к тому же невозможно нормально работать. Она никогда не испытывала такой ломки, потому что давно уже никто не отказывал ей в сексе так долго. А то, что Блестер не меньше ее самой старался поддерживать напряжение, делало парня еще более притягательным. Все, естественно, могло закончиться бурной ночью на шелковых простынях. Но только если не учитывать невыносимость ситуации. Когда Эма и Блестер в конце концов признались, что это уж слишком, они набросились друг на друга в том самом туалете поздно вечером, во время аврала из-за сдачи номера. И не сразу поняли, хорошо ли им было, потому что в тот раз их подгоняло невыносимое нетерпение. Получилось все неловко и быстро, но у Эмы потом подгибались колени, кружилась голова и в глазах сверкали звезды. Ее проект офисного секса мог бы на этом и завершиться, однако экспресс-перепихон в туалете оказался абсолютно недостаточным, чтобы снять напряжение нескольких недель беспрерывной фрустрации. Возможно, они с самого начала зашли очень далеко, потому что даже занятия сексом не могли утолить эту жгучую жажду. После трех сеансов в сортире, когда Эма недоумевала, как ей удается за пару минут перейти от сочинения статьи к позе на четвереньках у унитаза, Блестер объявил, что никогда не сможет продемонстрировать свои сексуальные таланты на пространстве в три квадратных метра. Тогда он выдвинул особо смелый вызов: “Слабо перепихнуться в постели?” И это неизбежно увлекло их к “Слабо пойти в ресторан, чтобы все обговорить?”, затем постепенно адская спираль стала закручиваться все туже, приведя к “Слабо трахнуться у меня дома после вечера у телика?”. Даже если теперь их отношения сильно напоминали семейную жизнь, а у Эмы исчезло всякое желание