Все в обители Приама

      Возвещало брачный час,

      Запах роз и фимиама,

      Гимны дев и лирный глас.

      Спит гроза минувшей брани,

      Щит, и меч, и конь забыт,

      Облечен в пурпурны ткани

      С Поликсеною Пелид.

      Девы, юноши четами

      По узорчатым коврам,

      Украшенные венками,

      Идут веселы во храм;

      Стогны дышат фимиамом;

      В злато царский дом одет;

      Снова счастье над Пергамом…

      Для Кассандры счастья нет.

      Уклонясь от лирных звонов,

      Нелюдима и одна,

      Дочь Приама в Аполлонов

      Древний лес удалена.

      Сводом лавров осененна,

      Сбросив жрический покров,

      Провозвестница священна

      Так роптала на богов:

      «Там шумят веселых волны;

      Всем душа оживлена;

      Мать, отец надеждой полны;

      В храм сестра приведена.

      Я одна мечты лишенна;

      Ужас мне — что радость там;

      Вижу, вижу: окрыленна

      Мчится Гибель на Пергам.

      Вижу факел — он светлеет

      Не в Гименовых руках;

      И не жертвы пламя рдеет

      На сгущенных облаках;

      Зрю пиров уготовленье…

      Но… горе, по небесам,

      Слышно бога приближенье,

      Предлетящего бедам.

      И вотще мое стенанье,

      И печаль моя мне стыд:

      Лишь с пустынями страданье

      Сердце сирое делит.

      От счастливых отчужденна,

      Веселящимся позор,

      Я тобой всех благ лишенна,

      О предведения взор!

      Что Кассандре дар вещанья

      В сем жилище скромных чад

      Безмятежного незнанья,

      И блаженных им стократ?

      Ах! почто она предвидит

      То, чего не отвратит?…

      Неизбежное приидет,

      И грозящее сразит.

      И спасу ль их, открывая

      Близкий ужас их очам?

      Лишь незнанье — жизнь прямая;

      Знанье — смерть прямая нам.

      Феб, возьми твой дар опасный,

      Очи мне спеши затмить;

      Тяжко истины ужасной

      Смертною скуделью быть…

      Я