Третий вариант. Чингиз Абдуллаев
Читать онлайн книгу.
подальше от железной дороги. Но все уперлось в деньги.
Денег у меня достаточно. Вернее, больше, чем достаточно. Я мог бы жить в Леньках тысячу лет, и мне бы хватило. Здесь особенно и не разгуляешься. И потом, как тратить доллары, которые я сумел сюда привезти? Однажды, еще в первые дни после приезда, я сделал такую глупость и пошел в местное отделение Госбанка поменять сто долларов. На меня смотрели как на сумасшедшего. Пришлось бормотать что-то про друга, приславшего мне деньги из Москвы. С тех пор я регулярно сажусь на поезд и отправляюсь в Барнаул, а иногда еще дальше, в Новосибирск, и размениваю деньги там. Заодно сам себе отправляю по почте в Леньки небольшую сумму, чтобы объяснить любопытным, на какие деньги я живу. Пусть думают, что получаю пенсию.
Впрочем, они и так все думают, что я живу только на пенсию, и часто предлагают мне какую-нибудь работу, желая помочь материально. Все видят мою левую руку, вернее, то, что от нее осталось. Мой протез у всех вызывает чувство жалости. Уродливый протез, на который особенно муторно смотреть, когда выпьешь. Говорят, в Европе делают прекрасные протезы. У меня был такой один, из Австрии. Потрясающая вещь. Но я его в Ленинграде оставил, когда «погиб». Чтобы все поверили в мою смерть, нужно было оставить именно этот протез. Иначе долго бы искали. И в конце концов обязательно бы нашли.
Тот протез я только на праздники и надевал. Мне нужен плохой протез, очень плохой. Чтобы все видели, какой я несчастный. Чтобы все отличали мою живую руку от неживой. Чтобы никто даже подумать не мог, что я тот самый известный киллер Левша, который так «отличился» два года назад и потом погиб в Ленинграде.
Не поправляйте меня, напоминая, что город теперь называется Санкт-Петербургом. Это для дураков. Он называется Ленинград. Аристократов там все равно не найдешь, прежних дореволюционных жителей – тем более. А вот людей, переживших блокаду и гордящихся, что они ленинградцы, еще полным-полно. И мне совсем не нравится, что мой родной город так паскудно переименовали. Впрочем, у меня никто и не спрашивал. Тогда был революционный угар. Все кричали – даешь переименования! Калинин стал Тверью, а Горький – Нижним Новгородом. Честно говоря, персона Калинина у меня тоже не вызывает особого уважения. Типичная сволочь. У него жена в лагере сидела, а он услужливо улыбался, с благодарностью принимал все эти переименования в свою честь.
Но те, кто сегодня так ретиво переименовывает, ничем не лучше других. Конечно, правильно сделали, что вернули городу имя Тверь. Но тогда почему оставили Калининград? Чем он лучше Калинина? Впрочем, его нельзя переименовывать. Под боком немцы, сразу вспомнят, что Кенигсберг их город. Вот и получается, что все эти переименования одна лишь туфта. Для дурачков. Принципами здесь и не пахнет. Если Калинин – сукин сын, то он всегда сукин сын. Если мудрый государственный деятель, то почему рядом с Москвой области, носящей его имя, не должно быть, а на границе с Польшей может существовать?
Ох как не нравятся мне эти два типа. Они идут, уже почти не прячась. И мне это действует