Сикстинский заговор. Филипп Ванденберг
Читать онлайн книгу.
безучастием расправила складки своего платья.
– Atramento ibi feci argumentum… – Он-то понимал значение этих слов, хотя и не был уверен, к кому конкретно они относились. Еллинек был убежден, что он на верном пути, этот след правильный и ведет к разгадке тайны.
– Вам нельзя волноваться, Ваше Высокопреосвященство! – Монахиня хотела вынуть из рук кардинала листок бумаги, но тот быстро сжал кулак.
За белой дверью больничной палаты послышались голоса. Она открылась, и в комнату вошла странная процессия: профессор Монтана, за ним государственный секретарь Касконе, потом два врача-ассистента, помощник секретаря и последний – Вильям Штиклер, камердинер папы. Монахиня поднялась.
– Ваше Высокопреосвященство! – воскликнул государственный секретарь и протянул к Еллинеку руки. Тот попытался приподняться, но Касконе помог ему снова опуститься на подушки. Затем к больному подошел профессор, взял руку кардинала, проверил пульс и кивнул.
– Как вы себя чувствуете, Ваше Высокопреосвященство?
– Небольшая слабость, профессор, но я совершенно здоров.
– У вас был сердечно-сосудистый коллапс, это не опасно для жизни, но вам следует быть внимательнее к себе, больше отдыхать и гулять, меньше работать.
– Как же это произошло, Ваше Высокопреосвященство? – поинтересовался Касконе. – Вас, с Божьей помощью, нашли перед входом в секретный архив. Не знаю, где еще воздух может быть настолько сперт, как в этом месте. Неудивительно, что вы лишились чувств.
– Ваше Высокопреосвященство, вы разрешите поговорить с вами наедине? – Еллинек решительно посмотрел на государственного секретаря, и посетители друг за другом вышли из палаты. Штиклер передал благословение папы. Еллинек осенил себя крестным знамением.
– Волнение, – начал кардинал Йозеф Еллинек, – это было волнение. В поисках толкования надписей на фресках Микеланджело я сделал открытие…
– Вам не следовало принимать это дело близко к сердцу, – резко прервал больного Касконе. – Микеланджело мертв уже четыреста лет. Он был великим художником, но отнюдь не теологом. Разве мог он хранить какую-то тайну?
– Этот человек был рожден в эпоху Ренессанса. В те времена искусство служило Церкви. Что из этого следует, не мне вам объяснять. Более того, Микеланджело родился во Флоренции, которая во все времена порождала грехи.
– Федрицци следовало сразу стереть эти символы, как только он обнаружил первые из них. Теперь слишком многие посвящены в тайну. Но мы придумаем им толкование, и дела Ватикана будут у всех на устах.
– Брат во Христе, вам так же, как и мне, известно, что Церковь наша покоится не только на гранитном фундаменте. В некоторых местах проступает и песок…
– То есть вы всерьез верите, – возмущенно перебил его государственный секретарь, – что художник, умерший четыреста лет назад, с которым, что общеизвестно, обошлись не слишком церемонно, может мстить Святой Церкви при помощи букв, обнаруженных на каких-то фресках?
Еллинек сел.
– Во-первых,