По моим обнаженным плечам скользила губка и стекала теплая вода из ковша.

      – Что это? – чуть светящаяся в полумраке жидкость переливалась в ладонях. Моя магия в этом месте словно впала в дремоту. Вода вокруг, но она почти не отзывается на зов.

      – Слезы Богини, – ответ меня впечатлил. За антрацитово-черную капельку Слез, заключенную в крошечный стеклянный фиал, можно отдать целое состояние. Только чужим она была ни к чему. Каждая капля настраивалась на своего будущего владельца и запускала в организме такие мощные восстановительные процессы, что смерть удавалось отводить в безнадежных случаях. А сейчас вокруг меня их целое озерцо, пусть и разбавленных.

      – Слезы очищают душу, – шелест голоса сливался с журчанием воды. – Только достигнув истинной чистоты помыслов, можно избегнуть…

      – Нэя, опять ты наводишь таинственность? – послышался веселый голосок тетушки Мадлен, а потом появилась и она сама.

      – Мэд! – голос перестал быть и загадочным, и шелестящим.

      Тетка, впрочем, не прониклась.

      – Не та аудитория, – продолжала она, открывая толстенный фолиант, лежащий перед каменной чашей, в которой я плескалась. – Алира, посиди смирно, это может быть немного больно.

      – Будто у меня есть выбор.

      – И правда нет, – легко согласилась Мадлен.

      Устроилась удобнее на коленях, но не удержалась от вопроса:

      – А это не опасно для…

      – Нет, – в один голос ответили мне обе, переглянулись, этим вопросом я замучила всех.

      – Наоборот, опасно промедление, – закончила тетка, нервно убрала за ухо светлый локон и начала зачитывать какой-то текст из книги. Голос звучал и звучал, убаюкивая, расслабляя, уводя за собой. В какой-то момент я отрешенно отметила, как засветились символы по периметру чаши, как замерцала сильнее вода, в ритме моего сердца. Удары звучали все более гулко, застревая в горле, отдаваясь дрожью в пальцы. С неким болезненным любопытством я поднесла влажную руку в бисеринках мерцающей влаги к лицу. Присмотрелась. Сквозь кожу проступали сосуды, бились, пульсировали и так же светились мертвенным голубоватым светом. Я подняла глаза, встретила сочувственный взгляд тетки и через мгновение поняла, с чем была связана ее жалость.

      Боль скрутила судорогой все тело. Я инстинктивно свернулась клубком, хватаясь за живот. Кажется, почти слышала треск. Ощущала, как одновременно сократившиеся мышцы