Финальный аккорд. Кевин Милн
Читать онлайн книгу.
достопримечательности, звуки и культуру нового окружения. Во время первого семестра за рубежом почти все свободное время я тратил на игру в туриста. Если в самой Вене или в ее окрестностях находилось что-то, что можно было посмотреть, я это смотрел. Были частые визиты в оперные дома, бесчисленные часы, проведенные за рассматриванием сложных деталей собора Святого Стефана и церкви Карлскирхе и несколько экскурсий в императорский дворец – чудовищный дом Габсбургов, правителей Австрийской империи, задержавшихся на троне на шестьсот с лишним лет. Я видел липиццианских лошадей, слушал Венский хор мальчиков, был в музее Зигмунда Фрейда и видел достаточное количество руин замка первого века, чтобы этого хватило на всю жизнь. Пока погода стояла еще не очень холодная, я совершал прогулки по Дунаю на водном велосипеде, а во время длинных праздничных выходных запрыгивал в поезд, который следовал на юг через Альпы в город Грац – так я смог увидеть дом, где вырос Арнольд Шварценеггер. Как я уже сказал, если это можно было увидеть, то я это видел. К сожалению, все эти туристические мероприятия стоят денег, а именно этого у меня было немного. Итак, за день до Рождества, после того, как был куплен втридорога билет, чтобы вживую увидеть выступление Дианы Росс с Венским симфоническим оркестром и двумя из Трех теноров, я понял, что остался без гроша в кармане. Я получал средства для покрытия дорогостоящих вещей – обучения и жилья, поэтому о них можно было не беспокоиться. Но деньги, чтобы передвигаться по городу, наличные, чтобы покупать продукты, средства для того, чтобы просто существовать, эти сундуки были пусты. Другие студенты, возможно, обращались к своим родителям за финансовой помощью, но этот вариант был не для меня. Моя мама не могла помочь, потому что «она ушла». Так папа объяснил ее смерть, когда мне было пять лет, и она не вернулась домой из больницы. Не скончалась. Не умерла. Просто ушла… и не возвратилась. А мой папа? Ну, после того, как мама ушла, он вроде тоже умер. Не физически, но иным способом – перестал ходить на работу, потом потерял ее, большую часть времени спал, начал сильно пить. После трех месяцев депрессии он решил, что воспитывать ребенка в одиночку выше его сил, поэтому передал меня моим бабушке и дедушке. Несколько лет спустя папа вышел из штопора. Но так никогда и не просил взять меня обратно. На самом деле я редко видел его. Он стал привидением семьи Брайт, неожиданно появляясь, чтобы сказать «привет», а затем снова исчезая на несколько лет разом. Следуя туда, куда «ушла» моя мама, бабушка Брайт «оставила» нас, когда мне не было еще семи, так что нам с дедушкой пришлось научиться смотреть друг за другом. Дедушка был психолог по профессии, но его страстью в жизни была музыка, и он делился со мной всем, что знал о ней, так часто, как только мог. Когда он не принимал пациентов и я не был занят школьными делами, мы погружались во все виды музыки. Иногда слушали радио, и тогда он заставлял меня записывать те стихи, которые находили наибольший отклик в моей душе. В другое время