Магия театра (сборник). Марина и Сергей Дяченко
Читать онлайн книгу.
На сцену.
– Тим.
Он обернулся, но увидел сперва только огонек сигареты. Огонек похож был на красную аварийную лампочку.
– Привет, Тимка…
Тогда Тимур узнал этого человека – по голосу.
– Добрый вечер, – отозвался сдержанно.
– Что так сухо? – мужчина вошел в круг света под фонарем. У него было выразительное моложавое лицо; на кончике чуть крючковатого носа кокетливо сидели крошечные очки в модной оправе.
– Ты что-то хотел мне сказать? – спросил Тимур.
Собеседник откинул со лба красивую седую прядь:
– Собственно, да… Хотел.
– Так вот: я не стану тебя слушать, Дегтярев. Кон выразил пожелание увидеть мой… наш с ребятами спектакль в субботу, восемнадцатого. Приходи, если хочешь. Если сможешь достать билет.
– Мальчик вырос, – Дегтярев усмехнулся.
– Давно. Ты только сейчас заметил?
– Я боюсь за тебя, – жестко сказал Дегтярев. – Ты отвечаешь за жизнь и здоровье твоих актеров… Ты их подставляешь, кладешь на плаху. Тебе ведь ничего не будет, только позор, а от этого не умирают. А знаешь, что такое депрессия после провала на Коне? Ни черта ты не знаешь.
– Провала не будет. Я понимаю, тебе очень хотелось бы, но провала не будет…
– Будет провал! Будет! Ты же неуч, Тима. Тебя ничему так и не научили за пять лет в институте… Я же видел твои курсовые работы. Это дилетантизм, Тима. Кон такого не потерпит никогда. Я немножко знаю его вкусы…
– Пошел к черту! – сказал Тимур и захлопнул перед носом Дегтярева тяжелую дверь подъезда.
– Мама?
Мать сидела за кухонным столом. Перед ней стояла тарелка с полуплиткой шоколада и пустая на три четверти бутылка коньяка.
– Мама?! – Тимур в ужасе остановился в дверях.
– Беседовал с отцом? – спросила мать, не оборачиваясь.
– Да, – сказал Тимур упавшим голосом. – То есть нет…
Не о чем нам беседовать… Я его к черту послал, если честно…
– Ну и правильно, – сказала мать, опуская голову на сплетенные пальцы. – Я его тоже послала… когда-то… только не к черту, а подальше… – она хохотнула. – Тима… когда я шла первый раз на Кон, я, дура, тоже ничего не боялась. Молодая была, моложе тебя… Номшо, как мы вышли на поклон. А самого спектакля – не помню. Номшо, стою на краю сцены, мокрая, горячая, в пудре… Зал – как море… С ума посходили, орут «браво», чуть с балконов не падают… – она торопливо плеснула из бутылки в рюмку, отхлебнула коньяк, как воду. Поморщилась; улыбнулась:
– Да… Это было такое счастье… И сто спектаклей – счастье, жизнь… И сто двадцать… И сто пятьдесят… Одну роль я почти семнадцать лет играла, Тимочка. Мне другие роли предлагали – не бралась, думала, не стоит, вот отыграю свой «Шторм»… А когда «Шторм» сошел с Кона… мне уже было за сорок, а я играла восемнадцатилетнюю… «Шторм» выдержал сто пятьдесят семь представлений! Я поняла, что больше никогда и ничего не сыграю. Не могу ничего играть после моей гениальности на Коне… Обо мне так и говорили – «гениальная