Дорога жизни. Иван Паластров
Читать онлайн книгу.
не видели, но ивы почему-то называли дубами. Они росли на бывших усадьбах, которые давно были заброшены, так как это место было на берегу и каждую весну заливало водой во время весеннего паводка. За усадьбами сразу начинался крутой и высокий косогор, на котором была сельская улица. Здесь же внизу о бывших домах и огородах напоминали эти огромные, в три обхвата ивы. Сучья начинались на двухметровой высоте и росли густой шапкой. Вот на этих ивах мы играли с друзьями. У нас на сучьях был небольшой шалаш. Деревьев было три, два стояли рядом друг с другом, а третье дерево – чуть в стороне, ближе к косогору. Все было хорошо, как вдруг налетела гроза и начался ливень. Мы забились в свой шалаш, спасаясь от дождя. Сверкали молнии, гремел гром, не то чтобы рядом, но и не так далеко. Вдруг совсем рядом раздался оглушительный треск, как будто разорвали огромное полотно и все осветилось голубым светом. То дерево, которое стояло в стороне, вдруг вспыхнуло и, падая, развалилось вдоль посередке. Молния угодила в него и расколола пополам. Нас как ветром сдуло из шалаша на дереве, так мы перепугались этого грохота. Дождь быстро потушил горящее дерево. Гроза пронеслась мимо и мы подбежали к поваленному дереву, которое было расколото точно посередке, как огромным топором. После, когда все закончилось и прошло какое-то время, это поваленное дерево мы использовали как корабль. Мы отправлялись на нем в плаванье по морям и океанам. Этот корабль нам подарила молния, которая так нас перепугала.
67. Печёнки
В конце августа, когда до школьных занятий оставалась ещё неделя, мы с друзьями договорились сбегать за кирпичный заводик напечь картошки в костре. Печеную картошку мы называли печенками, так было проще и для нас понятнее. Картошку в огородах еще не выкопали, да мы и не собирались ее копать и тащить с собой, если ее было целое колхозное поле как раз там, куда мы побежали. С собой взяли только немного соли и по горбушке хлеба. Пришли на опушку березового леса, там, где подходило картофельное поле быстро руками нарыли картошки и у большого куста черемухи развели костер. Пока разгорались угли, мы лазили по кусту черемухи и лакомились спелыми ягодами, набивая полный рот, обсасывали мякоть, а потом сквозь сжатые губы, как шрапнелью, стреляли косточками. Когда нагорели угли, мы зарыли в них картофелины и сверху добавили хвороста. Через определенное время, мы вытащили одну для пробы, «Сыровата», – сказал мой друг Колька и мы продолжали лакомиться черемухой. Но вот печенки испеклись, и мы хворостиной все выкатили из кострища. Картошка была горячей, а у нас не было терпения, чтобы подождать, когда она остынет. Мы хватали ее руками, перекатывая из одной в другую, нещадно дули, затем палочкой соскребали обожженную кожицу до коричневого зажаренного цвета, разламывали пополам, солили и ели. Ели кому как нравится: кто вприкуску с хлебом, кто просто так. Наевшись до отвала, мы еще долго смеялись, показывая друг на друга, потому что наши рты и щеки были в саже. Потом, когда уже начинали копать картошку