Едва дождавшись её ухода, Кирилл сквозь зубы сказал:

      – Наконец-то все убрались! Крапивницкого и Салина обнулили за излишнюю болтливость. Тебе хорошо заплатят, если найдёшь пять общих тетрадей, по 96 листов, в клетку. Записи в них сделаны по-латыни…

      – Латинским шрифтом? – перебил Сарвилин.

      – Нет, вообще на латинском языке. Что в них, тебе знать не надо. Да я и сам не в курсе. Чистая наука.

      – Выходит, ты знаешь, кто стоит за убийством? – Сарвилина трудно было удивить, но сейчас именно так и вышло.

      – Я знаю, и ты потом узнаешь. Но сейчас надо искать парня в синей куртке. Вероятно, он прихватил тетради с собой. Сергей, тебе за них отвалят столько, что ты будешь очень доволен. Я головой ручаюсь за то, что говорю. Только найди тетради, а сначала – этого парня.

      – Исписанные по-латыни… Они принадлежат Крапивницкому?

      Сарвилин с опаской смотрел на дверь, но пока в гостиную никто не заходил – все обменивались мнениями в коридоре и на кухне.

      – Да, это его записи. Леонид прятал их в тайнике, который мы все видели. Но ещё совсем недавно ничего знали… Всю квартиру пришлось обшмонать – ничего не вышло. Конечно, подозревали, что тайник существует. Но где он? Крапивницкий упёрся, как партизан. Пальцы ему переломали, сигареты тушили о тело. На глазах удавили дочку, потом – её гувернантку. Юля Воронцова жила с Крапивницким. – Мельников ухмыльнулся. – Она так орала, когда её верхом на спинку стула посадили и за руки вниз потянули, что пришлось рот ей заткнуть. Девчонка ревела тоже будь здоров… Леонид никого не пожалел, и себя тоже…

      – А с виду и не скажешь, – пожал плечами Сарвилин. – Пентюх пентюхом.

      – Я тоже думал, что он быстро сломается. На Рублёвской вечеринке Крапивницкий сделал намёк Салину о том, о чём должен был молчать, как могила. Потребовалось убрать их обоих, что и было сделано. Крапивницкий перед самой смертью шипел, что ничего мы не получим. Его идеи, мол, умрут вместе с ним, как тайна верескового мёда. Сказал, что, кроме него, там никто ничего не поймёт. Да и тетрадей нам не видать, как своих ушей. Он сказал так: «Убив меня, вы убьёте всё, что я для вас сделал!»

      – Всё-таки скажи, чем он занимался, – упрямо потребовал Сарвилин. – Я должен быть в курсе и знать, что искать.

      – Он вёл какие-то исследования по своей специальности. И потом, он не только мне это говорил. Ладно, убрали его, и то хорошо. Я понадеялся на обыск, но не знал главного – Салин приехал сюда не один. Мы осмотрели его «тачку» – там никого не было. – Мельников лишь шевелил губами, и Сарвилин с трудом его понимал. – Одна из наших «девочек по вызову» свистнула у Салина крокодиловое портмоне. Мы заставили Крапивницкого ему позвонить и пригласить за находкой. У профессора там пять «кусков» было и несколько десятидолларовых купюр. И Салин, и Крапивницкий должны были замолчать навсегда,