Обаяние тоталитаризма. Тоталитарная психология в постсоветской России. Андрей Гронский
Читать онлайн книгу.
почувствовать ВПЕРВЫЕ ощутить национальную гордость за свою страну и президента. Особенно после правления алкаша Ельцина».
«Что этим хохлам еще надо? Мы им и так газ задарма продаем».
«Россия может быть только империей».
Таким образом, на уровне психологических мотиваций «ура-патриота» в первую очередь волновала отнюдь не борьба с «укрофашистами» и защита русскоязычных жителей Донбасса и Крыма, а приобщение к силе, которую он видел в милитаристской имперской политике.
Некоторые, особенно воспламенившиеся ура-патриотическим вирусом, ехали воевать на Донбасс добровольцами на стороне «ДНР» и «ЛНР». Что примечательно, иногда это были не только маргиналы и бывшие участники боевых действий, но и офисные работники, пресытившиеся спокойной жизнью. Другие, по каким-либо причинам сами поехать не пожелавшие, репостили в социальных сетях объявления о том, как добраться в пункты набора «ополченцев». Хотя обычно такое рвение на словах объяснялось желанием защитить русскоговорящее население и восстановить нарушенную справедливость, как правило было заметно, что за ним скрывались другие более или менее осознанные мотивы. Процитирую отрывок из интервью с одним респондентом о его разговорах с коллегой, который решил бросить работу риэлтора и отправиться на Донбасс: «Он пришел с трясущимися руками и сказал, что не может больше так, и душа обязательно требует идти воевать. Я пожелал ему не доехать до места. У нас с ним были споры, я говорил: „Ну ладно, предположим, что действительно затронуты интересы жителей Донбасса. Но ради чего воюют ополченцы, какова их конечная цель?“ Подозреваю, что для него эти события ассоциировались с какой-то ностальгией по Советскому союзу, хотя он молодой человек… Он ничего не мог ответить, но было видно, что он злится».
Казалось бы, совершенно парадоксальным образом «ватника», декларирующего пламенную заботу о населении, совершенно не трогала информация о гибели мирных жителей на Донбассе, о том, что в Крыму и Славянске людей использовали как «живой щит», что в Донецке «ополченцы» устраивали огневые точки в жилых квартирах. Когда ему говорили о таких фактах, то он либо как будто бы не слышал, либо сразу же отметал такую информацию как очевидный фейк, либо проявлял поразительное бесчувствие и цинизм. «Ура-патриот» мог рассуждать о гуманизме, справедливости и сострадании, но сострадание это было весьма избирательным. Например, такой индивид мог выражать бурю негодования по поводу обстрелов Донецка, но оставаться совершенно равнодушным к гибели людей, таких же мирных граждан, как и в любом другом месте, в Мариуполе в результате обстрела «ополченцев» («А, хохлы опять врут»). Или проявлять искреннюю радость, когда узнавал о каком-либо неблагополучии в других странах, – например, если на Украине выявили чиновника-коррупционера, – но аналогичные события в своей стране его внимания совершенно не привлекали.
Эмоциональные реакции ура-патриота были резко