Листья в поле пожелтели,

      И кружа́тся, и летят;

      Лишь в бору поникши ели

      Зелень мрачную хранят.

      Под нависшею скалою

      Уж не любит меж цветов

      Пахарь отдыхать порою

      От полуденных трудов.

      Зверь отважный поневоле

      Скрыться где-нибудь спешит.

      Ночью месяц тускл и поле

      Сквозь туман лишь серебрит.

      Выхожу один я на дорогу;

      Сквозь туман кремнистый путь блестит;

      Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу,

      И звезда с звездою говорит.

      В небесах торжественно и чу́дно!

      Спит земля в сиянье голубом…

      Что же мне так больно и так трудно?

      Жду ль чего? жалею ли о чём?

      Уж не жду от жизни ничего я,

      И не жаль мне прошлого ничуть;

      Я ищу свободы и покоя!

      Я б хотел забыться и заснуть!

      Но не тем холодным сном могилы…

      Я б желал навеки так заснуть,

      Чтоб в груди дремали жизни силы,

      Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь;

      Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,

      Про любовь мне сладкий голос пел,

      Надо мной чтоб, вечно зеленея,

      Тёмный дуб склонялся и шумел.

      Горные вершины

      Спят во тьме ночной;

      Тихие долины

      По́лны свежей мглой;

      Не пылит дорога,

      Не дрожат листы…

      Подожди немного,

      Отдохнёшь и ты.

      На севере диком стоит одиноко

           На голой вершине сосна

      И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим

           Одета, как ризой, она.

      И снится ей всё, что в пустыне далёкой,

           В том крае, где солнца восход,

      Одна и грустна на утёсе горючем

           Прекрасная пальма растёт.

      Дубовый листок оторвался от ветки родимой

      И в степь укатился, жестокою бурей гонимый;

      Засох и увял он от холода, зноя и горя

      И вот, наконец, докатился до Чёрного моря.

      У Чёрного моря чинара[11] стоит молодая;

      С ней шепчется ветер, зелёные ветви лаская;

      На ве́твях зелёных качаются райские птицы;

      Поют они песни про славу морской царь-деви́цы.

      И странник прижался у корня чинары высокой;

      Приюта на время он молит с тоскою глубокой,

      И так говорит он: «Я бедный листочек дубовый,

      До срока созрел я и вырос в отчизне суровой.

      Один и без цели по свету ношуся давно я,

      Засох я без тени, увял я без сна и покоя.

      Прими же пришельца меж листьев своих изумрудных,

      Немало я знаю рассказов мудрёных и чу́дных».

      «На что мне тебя? – отвечает младая чинара, —

      Ты пылен