Сын Дога. Алекс де Клемешье
Читать онлайн книгу.
бою – дал спокойно и добровольно уйти, освободив территорию молодому и сильному. С тех пор Моргон считался моим должником, и я был уверен, что он не откажет Бохоли-Хара в убежище, когда я доберусь до тех краев.
И снова были лошади. Лошади умирали подо мной и возле меня. Путь казался бесконечным, и пройденному расстоянию была лишь одна мера – порода и масть животных, каждое из которых помогло мне преодолеть очередной этап – и пало.
Силой мне все же пришлось воспользоваться: не той, что позволяет развести огонь на привале, и не той, что помогает пройти незамеченным мимо кочевья, – все эти действия не требуют от шамана глубокого погружения в колючий степной Сумрак. Когда на моем пути в леса и болота Самоедья возникло глубокое ущелье с отвесными склонами, я был вынужден задействовать свой старый амулет, который планировал оставить неприкосновенным до лучших времен. Но я был настолько измотан дорогой и сопутствующими ей лишениями, что предпочел не искать обходные тропы, а оборотиться гагарой и в два счета перелететь на ту сторону.
То ли это явилось роковой ошибкой, то ли дальнейшее было случайностью – но ближайшей же ночью меня попытались убить три батыра-невидимки.
Нет нужды подробно описывать схватку во мраке сибирской ночи под потоками ливня. У Высших шаманов есть способы узреть невидимое, но случившееся меня изрядно напугало. Хохоча от страха, словно безумец, я размазал нападавших по валунам, будто целебный бараний жир по коже больного, но в итоге умудрился не задать им главного вопроса: кто натравил на меня эту незримую свору? Кто отдал приказ уничтожить бедного Бохоли-Хару? Тот ли, о ком я постоянно думаю?
Батыры-невидимки нередко становились разбойниками, когда не могли найти другого применения своим способностям. А что еще им оставалось делать, если в тот момент их жизни, когда Отец Небо отворачивал свой лик от благополучия призрачных сынов степей, их услуги не требовались ни одному хану, тайджи или нойону? Все, что они умели, – сражаться, оставаясь неразличимыми для человеческого глаза и сумеречного взгляда большинства Иных. Перерезать в одиночку отдыхающий отряд, пусть даже он состоял из трех десятков опытных бойцов, или проникнуть в логово неприятеля и выкрасть полководца – такое не каждый день может понадобиться. Вот и шли воины, не привыкшие к открытому, честному бою, грабить караваны и обирать несчастных путников.
Сейчас в роли несчастного путника оказался я, но было ли целью невидимок ограбление? Или враг мой, учуяв колебания Силы, вызванные моим безрассудным обращением гагарой, подослал их для расправы?
Меня обуял ужас, а паника заставила бежать, не дожидаясь рассвета и не тратя времени на поиски новой лошади. Я петлял, будто трусливый заяц, и скакал по крутым склонам, будто горный козел. Я метался, словно глупая болотная утка, и трепетал, словно выкинутая на берег рыба. Я бежал весь остаток ночи и целый день без остановки.
Наконец я рухнул и зарыдал. Я был так жалок и противен самому себе, что предпочел забыться тяжелым, болезненным сном, лишь бы не пытаться