Где мрак ночной съедал и цель и смысл,

      Когда дневные затихали звуки,

      И прерывалась нáчатая мысль

      От страха неизбежности разлуки

      Со всем, что было знáчимо, звалó

      Когда-то к небольшим, но всё ж свершеньям.

      Всё становилось так ничтожно и мало,

      Что не заслуживало больше продолженья.

      И так текли без цели, света дни,

      И, как близнец, был день похож на прежний,

      И никуда не звали уж они,

      И луч надежды ни один не брезжил.

      Когда ж развязка стала так близка,

      Или, по крайней мере, обозрима,

      Я перестала цель и смысл искать,

      Но ощутила их «весомо, грубо, зримо».

      Так ощущаешь жажду, боль, закат, –

      Онѝ диктуют содержанье чувства.

      Мой жизни путь зашёл в тупик, пока

      К служенью не призвал алтарь искусства.

      Всё изменилось. Ночь и тишина

      Теперь друзья разбуженного слова.

      И что с того, что перед тьмой одна,

      И под луной, как встарь, ничто не ново?..

      Твой мозг ещё дремотою объят,

      И спят надежды, страхи и желанья,

      Но в сны и в кровь уж проникает ряд

      Ритмичного «шаманского камланья».

      Когда из немоты рождается строка,

      И рифмы звук зовёт, и чист, и ясен,

      Мне ночи ноша кажется легка,

      И жизни миг и жив, и не напрасен.

      В нём белый пудель, синяя река,

      И облаков грядá, и птичье пенье.

      И жизнь полна, и смерть так далека,

      И остановлено прекрасное мгновенье!