Презренная обезьяна, бывший раб космических моллюсков, наверное, впервые в своей жизни был по-настоящему счастлив. Ларстан вдыхал полной грудью чистый воздух родной планеты. Именно такой, как он себе и представлял: немного сладкий, пьянящий… тот самый воздух свободы, который витал над высокими синими сваскварами и нежными алыми чарданами, чьи цветы прекраснее звезд.

      Именно так говорили старейшины маленькому мальчику, день и ночь перед продажей впихивая в голову плачущего юнца память о родине. И вот…

      Ларстан с гордостью протянул руку и, подхватив с тумбочки кубок за удобную для эдали ручку, пригубил мягкий сладкий, но немного кислый нектар цвета родного светила. Высший эдали, почти такой же, как и он, только красивее и несравнимо элегантнее, тот, что был приставленным к нему, далекому и недостойному потомку… Он объяснил, что данная жидкость (деталей Ларстан не понял) – нектар фрукта с планеты, именуемой Кору-икх-ида, с удаленными вредными для него компонентами.

      Бывший раб бросил быстрый взгляд на прозрачную стену и поднес свой нос почти к самой жидкости. Задержал на секунду дыхание и глубоко вдохнул кислый аромат. Сознание на секунду замутилось пониманием того, что в кои-то веки он дышит не через имплантированный переходник, а своим собственным носом.

      Предки, или «Высшие», как окрестил Ларстан благодетелей, проверив Ларстана, удалили из его организма кверские дыхательные комплексы. Настоящие волшебники, они почти мгновенно излечили его от множества болезней, на которые хозяин просто не обращал внимания, и потом…

      С ним долго разговаривали. Язык высших был сложным и труднопроизносимым, зато его куратор быстро учился эдалийскому низкому произношению и спустя всего-то полдня произошло то, чего Ларстан вообще никак не мог ожидать.

      Высший не приказал, а попросил его подключиться к какой-то машине. Он согласился, а спустя всего каких-то десять циклов место Высшего заняла богиня в белом халате. Она была поистине прекрасна. Ларстан никогда в жизни не видел подобную красоту среди эдали, а она, мягко заговорив с ним, задавала множество вопросов, а затем надела на его голову какой-то шлем, и он, попав в некое белое пространство, увидел Бэрис.

      Его любимую, родную и такую нежную Бэрис. Ту, что была желаннее любой богини. Ту, что давно погибла под кнутом погонщиков, и ту, дух которой временно возродили Высшие. Специально для него! Для того, чтобы она поговорила с ним, объяснила и дала наставления, а затем в темноте священной рощи подарила первую и запоздавшую на несколько долгих ридов ночь любви.