Врачи двора Его Императорского Величества, или Как лечили царскую семью. Повседневная жизнь Российского императорского двора. Игорь Зимин
Читать онлайн книгу.
как предполагали, – эти органы были совершенно невредимы, – но большая кишка была найдена совсем в плохом состоянии. Несчастный доктор Карель пришел в отчаяние от этой грубой ошибки; она положилась всецело на него, так как пользовавший перед ним Императрицу доктор Мандт постоянно утверждал, что у Ее Величества страдание кишок и что ее периодические биения сердца были только нервным явлением. Поступивший после кончины Николая Павловича к его августейшей вдове лейб-медик Карель стал ее пользовать исключительно от сердца и легких. Карель сейчас же после этого добровольно удалился, его честная, добрая душа не могла перенести такого для него удара; он уехал за границу, где прожил несколько лет, углубившись в науку. Когда Карель возвратился в Петербург, Император Александр II пригласил его опять к себе, в качестве личного, постоянного врача».[28]
Сегодня, на основании имеющегося протокола вскрытия, врачи по-иному оценивают сложившуюся ситуацию. Например, профессор М. Г. Рыбакова считает, что, с учетом медицинских практик середины XIX в., лейб-медик вел лечение верно и «страдание кишок» было вызвано именно проблемами с сердцем.[29]
Вероятнее всего, врачи квалифицированно объяснили Александру II причины, приведшие к смерти Александры Федоровны. Но с оглядкой на общественное мнение Карелля отправили за границу для того, чтобы все «возмущения» улеглись. Подтверждает эту версию то, что карьеры врачу[30] не сломали и он до своей смерти в 1886 г. сохранял звание лейб-медика.[31]
Составлялись ли обязательные ныне истории болезни (скорбные листы) высокородных пациентов
Записи медицинского характера врачами, в той или иной форме, конечно, велись. Например, в 1716 г., накануне поездки Петра I на воды в Бад-Пирмонт, лейб-медик Л. Л. Блюментрост составил документ, который, по большому счету, можно назвать историей болезни императора. В нем врач писал о нарушениях в деятельности желудочно-кишечного тракта, напоминающих хронический колит. При императрице Елизавете Петровне директор Медицинской канцелярии и лейб-медик П. З. Кондоиди составил инструкцию для госпитальных школ, обязав врачей составлять скорбные листы.[32]
Однако скорбные листы первых лиц составлялись очень редко. Связано это было с тем, что информация о заболевании монарха считалась секретной, поэтому врачи предпочитали держать ее «в голове». Иногда история болезни велась в виде записей для личного пользования, вне следования всякому стандарту. Как правило, более-менее системные записи медицинского характера начинали вестись врачами только в случае кризисного развития заболевания первого лица. Мотив вполне понятен – прикрыть себя в случае смерти больного.
Так, в январе—феврале 1824 г. доктор Д. К. Тарасов по собственной инициативе вел записи о развитии болезни Александра I, травмировавшего ногу. Когда Александр I умирал осенью 1825 г. в Таганроге, лейб-медик Я. В. Виллие вел дневник. Также фиксировал развитие болезни хирург Д. К. Тарасов. Еще раз отмечу, что это были не формализованные записи медицинского характера, а некие
Из воспоминаний М. П. Фредерикс // Исторический вестник. 1898. № 2. С. 411.
По мнению проф. М. Г. Рыбаковой, вне всякого сомнения, доминировало поражение печени, которое, учитывая ее поверхность, можно трактовать как цирроз, с вытекающими отсюда последствиями в виде истощения и застоя в системе нижней половины толстой кишки, находящейся в зоне оттока крови. Такое заболевание сопровождается как застойными явлениями, чаще всего с поражением геммороидальных вен (варикозное расширение), так и дистрофическими процессами в слизистой оболочке толстой кишки. Развитие цирроза печени можно связать с заболеванием сердца (гипертоническая болезнь и кардиосклероз, ревматизм и т. п.).
После смерти Александры Федоровны, по ее завещанию, лейб-медику Кареллю передали «часы с синею эмалью и бриллиантовой цепочкой» (см.: РГИА. Ф. 524. Оп. 1. Д. 372. Акты о разделе имущества, оставшегося после смерти Александры Федоровны. 1860–1861 гг.).
С именем лейб-медика Ф. Я. Карелля (Philipp Jakob Karell) связано внедрение в медицинскую практику наложения крахмальной повязки при переломах костей, разработка системы молочного лечения, организация санитарных рот в русской армии и поддержка идеи, связанной с организацией Российского общества Красного Креста.
В инструкции указывалось, что «весьма нужно… чтоб подлекари и достойные к произвождению ученики, заблаговременно привыкали обстоятельно примечать болезни и обучались оные описать искусно и записывать аккуратно наружный вид больного, его дыхание, пульс, урину, пот и прочие экскременты, действие и успех лекарств употребленных, случающиеся перемены и вновь припадки и что воспоследовать будет по выздоровлении от болезни до выпуска из госпиталя; ежели же больной умрет и тело его анатомировано будет, то ему быть в самой близости к тому, кто анатомию творит, особливо и аккуратно ему показывать и толковать, что найдено будет против натурального, от чего причинилась болезнь и последовала смерть, что подлекарю или ученику записывать аккуратно и из того со всего составлять по своей возможности и искусству, на котором диалекте ему лучше и возможно на латинском или германском историю болезни и оную подавать госпитальному доктору для рассмотрения и поправления по настоящему медицинскому знанию». См.: