Не время для славы. Юлия Латынина
Читать онлайн книгу.
и стали спускаться к белой крепостной стене, утопающей в ежевике и проволоке.
Штрассмайер сообразил это только тогда, когда они сели.
Остов крепости Смелая возвышался в лучах заходящего солнца, как гигантский мусорный бак, который уличные мальчишки опрокинули на бок, да и развели пожар. Третий этаж обвалился весь: он просыпался вниз завалами щебня, и вместе с ним до земли рухнуло все правое крыло. Нижние этажи, царской постройки, с каменными стенами полутораметровой ширины, глядели выбитыми окнами, а кое-где и между окон зияли проломы. Стены были покрыты татуировкой пуль.
Кирилл поднялся по широкому мраморному крыльцу, засыпанному щебнем от рухнувшего козырька, и оказался в просторном холле. Лестница, уходившая в разверстое небо, висела на кусках подкопченной арматуры, как мясо на переломанных ребрах, из неба торчала верхушка горы и решетчатые опоры новенького подъемника.
Кирилл присел на корточки и рассеянно подбросил в ладони кусок штукатурки с налипшим на нем камнем.
– Господи, – выдохнул за спиной Штрассмайер, – у них что, были пушки?
– «Шмели», – сказал Кирилл, – это стандартная тактика спецподразделения при штурме боевиков. Всаживаешь в окно «шмель», подавляя огневые точки противника оружием неизбирательного действия. Термобарический взрыв выжигает все в радиусе тридцати метров. Они всадили в окна восемь «шмелей».
– И охрана вашего вице-премьера отбила такую атаку? – изумился Баллантайн.
Он обернулся. Белокурый тролль Хаген и черноволосый джинн Ташов стояли у обрушившейся стены, молчаливые, неподвижные, и заходящее солнце словно кипело на вытертом стакане подствольника, навинченного на автомат за плечом Хагена. Чуть поодаль стояла шеренга затянутых в камуфляж бойцов.
– Ох черт, – пробормотал Баллантайн, – конечно же. Извините.
Ташов прошел в распахнутую стену столовой, и Кирилл последовал за ним. Перекрытия, выходящие к хоздвору, были разворочены навылет, как грудная клетка разрывной пулей. В море битого кирпича плыл ржавый обруч от люстры.
– Кто покушался на Хагена? – спросил Кирилл.
– Был такой. Чеченец. Шамсаил.
«Был»? То есть уже нет?
Словно зябкая тень скользнула над руинами.
– Если он чеченец, – сказал Кирилл, – у него остались родичи. И Хаген ведет себя непередаваемо легкомысленно. Я, конечно, понимаю, что он не знает, что такое страх. Точнее, он знает, что это такая штука, которую все живое испытывает при виде его. Но…
– Там никого не осталось. – сказал Ташов. Помолчал и добавил: – Даже женщин.
В Кирилла словно плеснуло жидким азотом.
– Совсем никого? – спросил Кирилл.
Ташов молчал. Кирилл поднялся с корточек и подошел к разорванной стене. За стеной была пропасть, далеко внизу в сомкнутых ладонях гор лежали белые крыши Бештоя, и четырехгранный гвоздь минарета возвышался рядом со сверкающей на солнце стеклянной крышей над разрушенным роддомом.
Кириллу всегда казалось, что Красный