Вторая жизнь. Маша Трауб
Читать онлайн книгу.
вопросом. Не долечили, значит, в предыдущий раз. Да еще и головные боли – надо бы провериться. Две таблетки болеутоляющего выпила, а все равно морщится. Видно, по глазам видно, что боль не отступила. Наступил же просвет, а сейчас опять.
У Лизы был совсем другой голос. Лизин, но другой. Подруга говорила тихо, глухо и быстро, будто заговаривая боль. Она не придумывала. Ей было больно по-настоящему. Ну что с ней делать? За руку отвести к врачу? Насильно уложить в больницу? Ведь Лиза сильная, всегда говорила, что сильная, справится. И ведь казалось, справляется. В конце концов, ну наплевать на Рому и забыть. Есть ведь Дашка. Такое счастье, что есть Дашка. Что еще женщине нужно? Ребенок. Если есть ребенок, значит, есть будущее. Но Лиза, похоже, так не считала. А Полина не могла ее переубедить. Если за столько лет не получилось доказать, то сейчас точно бессмысленно ей что-то внушать.
– Я похудела? – спросила Лиза.
– На тебя смотреть страшно, – честно ответила Полина.
Некогда стройные Лизины ноги превратились в две палки, утянутые джинсами. От нее ничего не осталось, даже груди. Свитер болтался, как на швабре. Из ворота выглядывали костяшки. Да, им уже за сорок. Лизе исполнилось сорок пять – она была на полгода старше Полины. Корни седые. На темных волосах седина особенно заметна проблесками, всполохами. Лоб совсем мертвый, наверняка Лиза вколола ботокс. Полина тоже хотела ботокс, но все никак не могла собраться. Да и не было такой уж нужды – лицо полное, гладкое. Вот второй подбородок убрать бы да овал лица подтянуть, это да. У Лизы выдавали возраст губы, собираясь мелкой сеточкой, когда она говорила. И руки. В тех местах, которые всегда выдают возраст, – если у Полины были полные, тяжеловатые, мясистые предплечья, то у Лизы они висели сморщенными складочками.
– Мне плохо, что-то мне совсем плохо, – призналась Лиза. – У меня никого нет. Странно, да? Ты помнишь, сколько у нас людей в доме собиралось? Меня ведь всегда любили. Рома говорил, что ему все друзья завидуют. И вдруг никого нет. Только ты. Странно, да? Ты знаешь, я не могу жить в своей квартире. Мне там все не нравится. Я хочу назад, в мой дом, в тот дом, который я построила. Почему я его отдала? Ты помнишь, какие там были окна? А подоконники? Помнишь, как я превратила подоконник в лежанку, а рядом стоял книжный шкаф? Можно было лежать и читать. Полин, я хочу назад. Я хочу на свой подоконник, смотреть в свое окно. Как ты думаешь, кто там сейчас живет? Они все сломали, да? Или оставили? Я пыталась поговорить с Дашкой, но ей все равно где жить. Она меня стала бояться. Смотрит испуганно и молчит. И знаешь, она думает, что я сошла с ума, как ее бабка. А я думаю, почему я не сошла с ума? Так легче. Жить и не понимать, кто с тобой рядом, где ты находишься, почему оказалась в этой кровати, а не в другой. Полин, я хочу сойти с ума, как мама. Только теперь я ее поняла. Она спасла себя. Когда это случилось? Ты помнишь?
– После смерти Евгения Геннадьевича, – ответила Полина.
– Да, наверное… а мне казалось, что позже. Ты думаешь, она меня так и не простила?
– Не знаю.
– А я знаю – не простила.