Последняя тайна Лермонтова. Ольга Тарасевич
Читать онлайн книгу.
я обнаруживаю в желудке у алкашей, предположительно лакавших дешевое дерьмо, черный или темно-бурый достаточно гладкий плотновато-упругий кусок, напоминающий резину. Похоже, он – результат осаждения из некачественного спиртного такого вот конгломерата всяких дрянных примесей. Я бы в школах все показывала – серые легкие, из которых никотиновый деготь течет, печень разваливающуюся, резину из желудка. А то, блин, все такие умные, думают, врачи шутки шутят, и что курить, бухать и объедаться можно совершенно безо всяких последствий. Ага, счас! Да если бы этот подросток знал, какую нагрузку он дает организму, напихивая его на ночь булками и мясом в таких количествах!
Берегите себя, люди, что ли. Мы все ведь так легко ломаемся...
Нет, пожалуй, это полная ерунда – телепатия, передача мысли на расстоянии.
Какое тут расстояние, в купе, всего-ничего. Но совершенно не отреагировал прожорливый подросток на мои мысленные внушения.
Топал всю ночь! Хряпал и хряпал!!!
От шороха разворачиваемой бумаги и счастливого бормотания о лишней порции картошки я то и дело просыпалась.
Только задремлю, убедив себя, что муж прекрасно справится с выгулом и кормежкой двух наших собак – Лаймы и Боси – как тут опять... Ш-ш-ш, а потом:
– Картофель фри, а я ведь просил меньше порций. Надо же! Вот повезло так повезло!
После очередной такой ремарки я под простыней втиснулась в джинсы, потом натянула свитер, вытащила свою большую сумку из багажного отсека над верхней полкой...
Да ну вас!
Всего хорошего, коробейники и обжоры!
Уж лучше буду торчать в тамбуре. Пусть до того, как поезд припыхтит на Московский вокзал, остается еще больше часа. Хочу сохранить остатки веры в высокое предназначение человечества...
Лязгают вагоны, стучат колеса, оставляя всего меньше до встречи с Санкт-Петербургом: расстояния, времени, протяженности стальных рельсов...
Нетерпеливо предвкушая погружение в родной город, я прикидывала, чем займусь в первую очередь.
Наверное, сначала стоит забежать к себе на квартиру. Квартира! Слово-то какое громкое. Никакая у нас не квартира. Две комнаты в коммуналке на улице Марата, что в пяти минутах ходьбы от Московского вокзала. Стоят они, впрочем, как нормальная «трешка» в спальном районе. Ну и пусть себе стоят. Тридцать пять квадратных метров, четырехметровые потолки – это и мои горящие от йода разбитые коленки, и мамины ароматные щи, и папино похрапывание над газетой. Маленькая комната теперь забита всякой всячиной. Бабушкин комод с треснутой лаковой крышкой, копеечные репродукции известных картин в потемневших рамах, полка медицинских книг. Тащить все это в Москву смысла нет, выбросить – рука не поднимается. «Музей имени Наталии Писаренко», – ехидничает про эту комнату Леня. А вторую мы сдаем студентам, наверное, ответственным, если они регулярно переводят деньги на наш счет. И даже Анна Ивановна, самая вредная и ворчливая соседка по петербургской квартире, на квартирантов