Панихида по создателю. Остановите печать! (сборник). Майкл Иннес
Читать онлайн книгу.
высоким помыслам о течении времени, о переменах в мире и о природе вещей, продолжал смотреть в прошлое и питал узколобую ненависть к Линдсеям. Я мог понять, почему даже в наши дни Линдсеи, ставшие обедневшими фермерами, могли считать Рэналда Гатри одним из тех богатых паразитов, из-за которых продолжает нищать простой люд Шотландии, и это подогревало в них застарелую неприязнь к его роду. Но что с того для самого Гатри? Обеспеченный человек, окруженный комфортом. Ему-то зачем питать те же чувства к каким-то жалким беднякам? Впрочем, разве лорд не отнесся к притязаниям Нейла Линдсея, как любой человек благородных кровей, гордый историей своих предков и богатством, накопленным ими, отнесся бы к желанию обычного фермера взять в жены ту, что жила как родная дочь под его кровом?
Но еще больше бередило мне душу, что Кристин считала теперь своего дядю умалишенным или близким к помешательству, то есть разделяла мнение, давно распространенное по всему Кинкейгу. Но если Кинкейг был готов поверить в любую чепуху и распустить ее в виде сплетни, добавив смачных подробностей, то Кристин обладала здравым смыслом и рассудительностью, а миссис Мензис и сам Гатри научили ее точно облекать свои мысли в словесную форму. Она говорила о лорде именно то, что думала и чувствовала, и хотя ей не хватало доводов, чтобы подтвердить свои ощущения, моя тревога от этого нисколько не ослабевала.
И внезапно меня осенило, что я напрасно не спросил ее, не слышно ли чего в последнее время об американских Гатри. Не они ли послужили причиной того, что лорд сделался сам не свой? Быть может, красотка, появившаяся тем вечером в «Гербе», принадлежала к их племени? Потому что мне стало совершенно ясно: странное поведение Рэналда Гатри в последние месяцы не могло объясняться только связью между Кристин и Нейлом Линдсеем. Изгнание Гэмли, заказы из Эдинбурга, все, что видела и слышала Айза Мердок при открытии запертых помещений дома и позже, спрятавшись на галерее, – это произошло до того, как Гатри узнал, кто стал избранником Кристин, и что у нее вообще появился ухажер. Я подумал о медицинских книгах, которые штудировал лорд, и о новом его увлечении головоломками, вырезанными из кусочков картона. И мне представилось, как он в ярости расхаживал по своей давно заброшенной галерее, как стоял почти над головой Айзы, но видел только озеро Кайли вдали. В ушах моих вновь зазвучал голос Кристин, говорившей так, словно ей угрожала смертельная опасность, и назвавшей своего дядю сумасшедшим. А потом, ища между всем этим какую-то связующую нить, мне будто почудился голос самого лорда, нараспев читающего латинский рефрен из стихов древнего шотландского поэта, одолеваемого страхом смерти… Нет, Смерти с большой буквы!
Подумав об этом, я встал, разыскал на полке книгу, сдул пыль с обложки и открыл в нужном месте.
«Плач о мертвых поэтах, написанный, когда автор сильно хворал».
И я прочитал все сто строк этой панихиды по умершим шотландским поэтам до самого конца.
Когда ж замолкнет звук последних лир,
Бог наградит тех, кто талантлив был,
Нас кущами