Весной 57-го студенческий спектакль по пьесе Исидора Штока «Гостиница «Астория»» был наконец сдан и принят строгими экзаменаторами, а осенью Володя увел Изу с Трифоновки на Первую Мещанскую. Маме и ее тогдашнему возлюбленному Жоре сказал просто: «Познакомьтесь, это моя жена». «Получилось как-то все очень естественно и просто, – вспоминала Иза Константиновна. – Без этих вопросов: почему, да не рано ли и зачем это надо…» (Н. Кузьмина. И. Высоцкая: «В воспоминаниях о Володе слишком много неправды!» // Экспресс-газета. 12 мая 2006). А может быть, просто маме было не до того? Не берусь судить.

      Молодым по договоренности с соседями – Яковлевыми – отдали общую комнату в коммуналке, именуемую столовой. «Стало немножечко тяжелее принимать знакомых, друзей, а там без этого не проходило ни дня…» (М. Рыбьянов. Л. Штурман: «Я вырос в одной коммуналке с Высоцким, а знаменитый герой его песни Мишка Шифман – муж моей сестры» // Комсомольская правда. 14 декабря 1996). Комнатка эта была проходная, на ночь приходилось ставить ширмочку…

      Володя с Изой взахлеб зачитывались супермодными в ту пору романами властителей дум – Ремарка и Хемингуэя. Встречались с друзьями, посещали модные выставки, вечера поэзии. (Кстати, то был еще и год первого Международного фестиваля молодежи и студентов, умы будущих актеров будоражила неделя французского кино… В конце концов, первый киновизит на свою «историческую родину», в Россию, Марины Влади в роли «Колдуньи»…). «Володя, – вспоминала Иза, – просыпался и сразу включался в жизнь. Он знал, чего хочет, любил всех людей. Любил общаться с детьми, со стариками – с кем угодно. Жизнь во всех проявлениях была для него чрезвычайно интересна…».

      Но, «в основном, была проза, а стихи были реже…». И вскоре семейные отношения подверглись первому испытанию на прочность. В 1958 году Иза, получив диплом, очутилась по распределению в Киеве, в Театре русской драмы имени Леси Украинки. В столичные театры ей пробиться было трудновато.

      А до этого она повезла своего нового мужа на смотрины к родителям в Горький. Иза дала телеграмму, но на вокзале их никто не встретил. Владимир помчался искать такси, но в этот момент появилась Изина мама и сестра Наташа. Мама окинула взглядом нового родственничка: «Этот клоун не твой ли муж?» Ее насторожил буклистый пиджачок, таких в Горьком еще не носили.

      Хотя, в общем-то, отношения с родными Изы сложились неплохо. Бабушку и вовсе пленил тем, что однажды за чаем уничтожил целую пол-литровую банку земляничного варенья. Жить ему у Мешковых было негде, и Высоцкий снял каюту на дебаркадере. «У нас в доме, – оправдывалась Иза, – негде было раскладушку поставить – да и самой раскладушки не было…» (Н. Кузьмина. И. Высоцкая «В воспоминаниях о Володе слишком много неправды!»…).

      «Он был балагур, – вспоминала Изина школьная подружка Фаина Масунова, – сплошь – шутки-прибаутки, какое-то бесшабашное веселье… Бренчал на гитаре, пел, но не свое, а что-то популярное в студенческой среде, смешное и философское