Россия перед лицом истории. Конец эпохи национального предательства?. Михаил Делягин
Читать онлайн книгу.
«Священного Союза» может стать БРИКС.
Постмодернистски анекдотическое появление этого объединения, «для красного словца» выдуманного фондовым аналитиком на основании случайного кратковременного сближения формальных параметров, не должно заслонять от нас длительности его существования и возникших в этой первоначально придуманной структуре серьезных партнерских отношений.
БРИКС оказался устойчивым объединением и даже включил в себя Южную Африку именно потому, что в него вошли страны, способные к самостоятельному развитию и не принимающие в силу этого либеральную идеологию глобального бизнеса. Даже самые компрадорские руководители этих стран готовы сотрудничать с глобальными монополиями лишь на правах младших партнеров и совершенно не согласны на желательное для тех (просто в силу стремления к максимизации прибыли) бесправное положение младших менеджеров.
Это не просто столкновение корыстных амбиций – это обособление в пока еще едином глобальном рынке весьма значительных кусков, которые оказываются не по зубам даже могущественному глобальному бизнесу.
Это слабые и не сознающие себя, но тем не менее достаточно стойкие и уже нащупавшие друг друга зародыши будущего, которые в совокупности, несмотря на всю глубину различий между ними (а отчасти, возможно, и благодаря ей) способны оказать определяющее влияние на формирование новых правил игры и в целом архитектуры мира после его срыва в глобальную депрессию.
Российские мыслители, – в частности, М. Хазин и А. Фурсов, – каждый по-своему, но в принципе в один голос указывают, что завершение глобального проекта либерализма с исторической точки зрения вполне закономерно совпало с его победой.
В 1991 году уничтожением Советского Союза было завершено формирование единого глобального рынка, – и уже в 1994 году мексиканский кризис сигнализировал о начале проблем, связанных с загниванием глобальных монополий.
Стратегическая исчерпанность либерального проекта стала очевидной миру уже в ходе долгового кризиса развивающихся и неразвитых стран в 1997–1999 годах.
Срыв в глобальную депрессию ставит на повестку дня существование не одной лишь только России, но и всего человечества как такового.
В частности, становится непонятно, как в принципе удастся развивать технологии в условиях умирающей системой кредитования, да еще и без военной угрозы, которая одна создает должные стимулы по их развитию?
Более того, непонятно, как вообще сохранять технологии в условиях кризиса науки и образования, вызванных кризисом современного знания как такового из-за снижения познаваемости мира.
В США, например, накопленная инфраструктура уже обветшала, так как общественные блага (и, соответственно, общественные усилия) нерентабельны с точки зрения фирмы, – а ведь разрушение технологической инфраструктуры будет означать быструю примитивизацию жизни и