Вокруг света. Олег Николаевич Ермаков
Читать онлайн книгу.
забвения». Там описываются мучительные отношения «героя» и ускользающей загадочной «героини», которую я расценил как речь или вдохновение. Речь – это, конечно, женщина. Я уже не помнил всех подробностей этой книги. Да и какие подробности? Что там происходило? Это так называемое фрагментарное письмо. Внутренние потемки, в которых проступают мерцающие, стремящиеся окуклиться слова. Одни принадлежат «герою», другие как будто «героине». Они изводят друг друга и без друг друга не могут. Даже в названии там рассогласовка. Ожидание забвения? Нет. «Ожидание забвение». Ожидание чего? Забвение чего?
И я, скромный странник своих пространств и книг, начинал думать о речи как о персонаже. Временами она как будто просто тащилась тенью за мной. Без нее я не мог думать. А значит, быть. «Нравится ли тебе молчание?» – хотелось бы мне спросить. Но она тут же исчезала. И я трезво думал, что это все страсть к персонификации, какая-то детская игра. Справа струилась моя тень, башмаки взбивали легкие облачка пыли… Вот если бы увидеть под тенью облачка ее пыли. Было очень жарко. Иногда постукивали камешки.
Появилась машина.
Да! Теперь здесь проезжали даже легковые авто. А раньше только телеги и тракторы. По местности пролегла дорога, усыпанная гравием. Она вела в Глинку. Поначалу мы восприняли это как катастрофу. Но потом увидели, что машины на ней появляются крайне редко. Дорогу построили, скорее всего, в стратегических целях: из Прибалтики как раз вывели военную часть и разместили ее за Глинкой. Что было делать? Копать траншеи?.. Конечно, благодаря ей многие уголки местности стали доступны для других. Но еще оставались укромные схроны.
Немного успокаивало и такое соображение: по льду Байкала тоже идет дорога. И я помню изумление, испытанное в глухом зимовье в устье речки Таркулик, когда увидел в оконце движущуюся среди чистых фантастических торосов черную партийную «Волгу». Ну, а летом там по всему морю ходят катера и моторки.
Автомобиль приближался. Это была белая «Нива». Я сошел на обочину, отворачиваясь от облака пыли. По звуку понял, что шофер сбавляет скорость. Наверное, хочет поуменьшить шлейф. Но, поравнявшись со мной, «Нива» неожиданно остановилась.
…И тень шарахнулась куда-то в сторону, в поле, рыже-белесое от выгоревшего на солнце бурьяна.
Я оглянулся. В открытое оконце на меня смотрел молодой мужик с широким белесым и слегка розоватым от жары лицом. Рядом сидела женщина, сзади – дети.
«Я просто пойду мимо», – помыслил я и двинулся дальше по дороге.
Но водитель окликнул меня.
А я не оглянулся, мерно шагая по знойной дороге. Что-то быстро проговорила женщина. Мужчина ей отвечал. «Нива» еще немного постояла, и звук ее начал удаляться. Я просмеялся тихо в голос. Но ведь это не в счет? Или смех нарушил молчание? Ну, тогда и вообще нельзя дышать, кашлять, сплевывать. Ведь вздох может быть красноречив. Звуки тела – речь жизни. И тогда – все речь, любое слышимое колебание воздуха. Плеск воды, шуршание трав, треск ветки, стук дождя, вой ветра,