Человек среди религий. Сказки и размышления. Виктор Кротов
Читать онлайн книгу.
Необычное у вас место. В вашей долине циклоны друг с другом сцепляются и никак расцепиться не могут.
– Жалко даже такое замечательное место изменять, – добавил низенький. – Но если хотите от непогоды избавиться, вам нужно только путь для циклонов проложить, мы покажем где. Они своей дорогой будут пролетать и перестанут здесь задерживаться.
Обрадовались непогодники, взялись за работу. Раз-два – и открыли дорогу циклонам. Настали у них погожие деньки и совершенно курортная жизнь.
Правда, все вокруг по привычке так и звали их непогодниками. Зато теперь к ним приезжали такие толпы народа, что они не раз уже подумывали, не сделать ли снова всё, как было.
Этика: компас и полюс
Этическое чувство значительно для человека само по себе. Как бы мне ни объясняли его происхождение и смысл, главное для меня, что оно реально существует. Существует – и определяет тем самым некоторое внутреннее этическое поле, вроде магнитного поля между положительным и отрицательным полюсом. Вроде силы тяжести, заставляющей ощутить верх и низ.
Поправка для любителей точности: верх и низ мы ощущаем с помощью вестибулярного аппарата. Чувство этики и является нашим вестибулярным аппаратом в поле этического тяготения.
Религиозный опыт не может не затронуть это чувство. Он взаимодействует с ним, развивает его и дополняет своим смыслом. Религиозная традиция предлагает мне испытанные пути решения этических противоречий. Религиозная теория вплетает этику в свою модель мироустройства. Религиозная практика открывает простор для этического творчества.
Но разве не то же самое происходит и вне религиозного опыта?
Так же действуют и просто житейские традиции. Так же даёт свою трактовку этике обычная философия, не связанная с религией. И разве мало простора для этического творчества в любом обществе?..
Разница не сразу заметна, но разница есть.
Если я нахожу представление о верхе и низе, критерий добра и зла исключительно в себе самом, в своём этическом чувстве, то рано или поздно я приду к возможности управлять этими понятиями. К соблазну не столько ощущать верх и низ, сколько определять их для себя.
Если же для меня существует высшая реальность, этический «верх» уже не во мне. Он уходит в небо и перестаёт быть потолком, который можно переоборудовать по своему усмотрению. Тогда моё чувство воспринимает поле этического тяготения, но не претендует на то, чтобы заведовать им.
Это может показаться чисто субъективной позицией: мол, выбирай что больше нравится. Но ведь вестибулярный аппарат тоже, казалось бы, чисто индивидуален. Зато тяготение существует реально, «объективно». Точно так же этическое чувство действует не само по себе: здесь тоже существует своё реальное поле притяжения – к Высшему.
Второе существенное отличие – в том, что Высшее может стать для меня не только источником этических критериев, но также