Дикие пальмы. Уильям Фолкнер
Читать онлайн книгу.
в коленях единой цепью, которая болталась среди неподвижных ступней, раскачивающихся бедер и неподвижно торчащих черенков кайл и лопат, среди которых они стояли, на обоих концах цепь была вделана в стальной кузов грузовика.
Вдруг и без всякого предупреждения они увидели поток, о котором вот уже две или больше недели им читал толстый заключенный, а они слушали. Дорога шла на юг. Она была построена на насыпном основании, известном в округе под названием «стенка», она возвышалась футов на восемь над окружающей равниной, а по обеим ее сторонам проходили рвы, из которых и брали землю для насыпи. В этих рвах скопилась вода от зимних ливней, не говоря уже о вчерашнем дожде, но теперь они видели, что рвы исчезли, а вместо них по обе стороны распростерлась спокойная гладь коричневатой воды, которая уходила в поля за рвами, обтекала длинные неподвижные рукоятки плугов и слабо поблескивала в сером свете, словно прутья опрокинутой решетки огромных размеров. И вдруг (грузовик ехал с хорошей скоростью) под их тихими взглядами (они и вообще не много говорили, а теперь были мрачны и хранили молчание, поворачиваясь и, как один, вытягивая шеи, чтобы угрюмо взглянуть в западном от дороги направлении) исчезли и плужные рукоятки, и теперь их взору открылась однообразная, абсолютно плоская и неподвижная стального цвета гладь, из которой, казалось, словно из цементного основания, жестко и неподвижно торчали телефонные столбы и прямые изгороди, отмечавшие границы участков.
Она была абсолютно неподвижной, абсолютно плоской. Она казалась не безобидной, а коварной. Внешне она выглядела почти благочинной. Казалось, по ней можно пройти. Она выглядела такой спокойной, что, пока не подъехали к первому мосту, они даже не понимали, что она движется. Под мостом была канава, в которой протекал маленький ручеек, но сейчас не было видно ни канавы, ни ручейка, и только ряды кипарисового кустарника и куманики, что росли вдоль русла, указывали на то, что здесь есть канава и ручей. И тут они увидели и услышали движение – медленный, упорный, направленный на восток и против течения («Оно идет задом наперед», – тихо заметил один из заключенных) напор все той же застывшей глади, из-под которой доносился глубокий слабый подводный грохот, который (хотя никто в грузовике и не был способен на такое сравнение) напоминал шум поезда подземки, проходящей глубоко под улицей, который предполагает ужасающую и таинственную скорость. Казалось, будто вода сама по себе разделилась на три слоя, отдельных и четко выраженных, обманчивая и неторопливая поверхность, несущая пенистую накипь и всякую плавучую мелочь из обломков веток и словно по какому-то коварному расчету не пускающая наверх мощь и злобу самого потока, а под ним в свою очередь – ручеек, струйка воды, неспешно текущая в противоположном направлении, нетревожимая и незнающая, следующая предназначенным ей курсом и служащая своей лилипутской цели, как цепочка муравьев между рельсов, по которым грохочет курьерский поезд, они (муравьи) знают о мощи и ярости поезда не больше, чем о циклоне, пересекающем Сатурн.
Теперь вода была по обе